Часовая болезнь
Когда-то в Швейцарии часы были единственным предметом роскоши, разрешенным суровой религией: «В каждых часах скрывается поучение», - считали кальвинисты.
Вот почему именно там так мощно развилась часовая индустрия (страна экспортирует часов и часовых инструментов на 38 млрд. долл. в год). И сегодня есть люди, для которых часы - предмет гордости, произведения искусства, и дело вовсе не в дорогой отделке. А в чем же? Об этом мы беседуем с уфимским коллекционером Валерием Шатаевым.
В комнате, где мы беседуем, раздаются давно забытые звуки: простой гулкий бой - «Бом! Бом!», бой курантный, или башенный - минимум двумя гонгами или колоколами («Бим-Бом!»), громкое «Ку-ку!» (для имитации голоса кукушки в часах установлены два свистка) и даже бой лондонского Биг-Бена, или Вестминстерский.
- Естественный вопрос - как вы увлеклись этой темой?
- Сначала была просто тяга к технике. Я приносил домой старые ламповые радиоприемники, разбирал, налаживал. Помнится, работал летом после девятого класса и купил себе колонки. А у приятеля был магнитофон, «Маяк-203», и мы отвечали за музыку на школьных вечерах. Став взрослым, я трудился в разных местах, но работа всегда была связана с техникой, электроникой и электромеханикой. Обслуживал магнитные диски от ЭВМ (то, что сейчас называют жестким диском). Диски были огромные: это была советская ЕС ЭВМ - ею пользовались до появления первых персональных компьютеров. Эти машины занимали площадь целого зала, были на таких заводах, как РТИ, «Прогресс», фабрика «Мир»… И я однажды спросил более опытного специалиста: сравнимы ли эти механизмы по точности и сложности с часовыми? Он ответил: да, вполне.
Часы каретные.
А потом я как-то познакомился с одним коллекционером. Среди прочих антикварных вещей у него были и часы - очень интересные, немецкие, послевоенных лет. Однако они были сломаны, и чинить никто не брался. Я их у него купил, принес домой, долго старался - и сделал.
- Как это удалось?
- Маятник в них висел на тончайшем волоске. И этот волосок был оборван.
Я подобрал по размеру спираль от старого будильника, выровнял в ниточку, но она была очень толста, и я стачивал ее наждачной бумагой. Потом подбирал длину и толщину… Ну, в общем, я их победил - они стали ходить. После этого у меня будто крылья выросли за спиной! И началась самая настоящая часовая болезнь - так это называют. Это когда человек получает удовольствие не только от владения часами, а еще и от того, что он в них разбирается, налаживает, реставрирует. И, конечно же, любуется.
Первые отремонтированные часы.
- Расскажите какую-нибудь интересную историю приобретения.
- Вот эти настенные часы - конца XIX - начала XX века - мне предложил знакомый, который нашел их на помойке. Выходит из подъезда - и буквально возле мусорной камеры лежат часы. Старики уходят, а наследникам эти предметы не нужны. Они все аккуратно завернули, положили внутрь отломившуюся деталь - «Возьмите, кому нужно».
И все-таки когда часы выбрасывают, это печально. Ведь это же наша история.
Я их, конечно, купил. Это изделие фирмы «Мозер». В них есть фишка: когда маятник качается, видно, как идет ходовое колесо и анкерная вилка его перебирает. Это называется «открытый анкерный ход». Сделано красиво, я все вычистил, отполировал. У других часов все это спрятано за циферблатом.
- Так в чем же все-таки красота часов - если они не старинные, как эти, не заключены в резной деревянный корпус?
- Если у вас на руке механические часы - это маленькое техническое чудо, работу которого можно увидеть, в отличие от работы современных электронных часов.
Наручные часы. Начало XX века.
Старинные наручные часы на подставке.
Я вообще люблю красивые предметы. Когда-то давно мне попался журнал, я потом даже его выписывал - «Техническая эстетика». Мы листали с приятелем картинки, и там были очень красивые, например, нефтехимические установки. Не просто какие-то баки с трубами - трубы были красиво уложены. То же самое и с часами. Часы - это яркий символ технической эстетики, я бы даже сказал, символ безупречности. Хорошие часы - это отполированные детали, винты, колеса, механизмом можно любоваться бесконечно… Хотя все это откроет и увидит только мастер. А есть часы, у которых и снизу стеклянная крышка. И можно рассмотреть уникальную отделку: идеальная обработка деталей, снятые фаски, что-то отполировано, что-то - сатинировано (придан матовый блеск). Можно снять с руки, перевернуть и рассматривать. Восхищаться уникальностью и совершенством исполнения.
- А в чем прогресс, современность? Еще во времена Петра I умели делать очень сложные механизмы - например, часы с танцующими фигурками…
- Подобные делают и сейчас. Что касается наручных часов, есть много незнакомых нам фирм, которые выпускают очень дорогие часы ограниченными сериями. Из известных - Patek Philippe, Vacheron Constantin. Дорогие часы отличаются суперотделкой, сложностью механизма и инновационными материалами. Уже есть керамические колеса. Есть детали, сделанные не на токарном станке, а лазерной резкой. Из усложнений встречаются, например, такие: часы, которые нужно заводить раз в семь суток. Есть часы с «вечным» календарем: допустим, вы сейчас купите часы, которые учитывают високосные годы - и они будут точно показывать дату 50 лет подряд. Еще одно усложнение: если нажать кнопку, они отобьют количество часов, четвертей и минут. Хотя можно просто посмотреть на циферблат.
Советский будильник эпохи покорения космоса.
А кварцевые часы - электронные, где нет никакой механики - сейчас стали очень дешевы. Потому что у нас эра массового производства: то, что один раз изобретено, повторить и размножить - нет проблем. Сейчас проблема - ты только придумай что-нибудь новое и интересное. Как слоган в рекламе. А как и из чего это сделать - найдут.
- То есть коллекционировать электрические часы смысла нет?
- С массовым появлением электрических часов всем и каждому стало доступно очень точное время. Например, у меня есть электронно-механические часы «Луч». Они появились в начале 80-х годов (я как раз заканчивал школу) и стоили дорого, около 100 рублей. Их производили на Минском часовом заводе «Луч», он и сейчас работает. Выпустили не очень много, так что теперь это раритет, и запчастей не найти. (Поэтому я покупаю любые старые часы: надеюсь добыть из них «донорскую» деталь). У этого «Луча» секундная стрелочка не прыгает, как обычно, а идет плавно. Смотрятся еще не антикварно, но винтажно: видно, что это ОТТУДА, из той эпохи. Вот я как раз люблю такие старые часы, с историей.
- У тех, кто любит часы, обычно есть предпочитаемые марки…
- Да. И известные марки - это действительно шедевры дизайна. Вот, например, «Ролекс». Иногда смотришь на циферблат и думаешь: сделали бы вы это покороче, а это подлинней, а это поглубже... И вот если бы я взял и волшебным способом все исправил - наверное, получился бы «Ролекс». Настолько в нем все идеально рассчитано. Или «Картье» - изначально французская, сейчас швейцарская фирма. Их «фишка» - римские цифры, как бы выходящие из центра. У них много прямоугольных циферблатов. Словом, «Картье» узнаются сразу. Те же «Франк Мюллер» (тоже швейцарские) - очень красивые, и форма корпуса чаще не круглая, а «бочкой». Я как раз такую форму люблю. Или Panerai - часы подводников, водолазов, у них тоже специфический, узнаваемый дизайн. Есть любители, которые носят только эту марку.
Бывают часы брутальные: крупные, тяжелые, детали как будто рубленые - будут вполне уместны, если вы едете на мотоцикле в кожаной куртке.
Мне же очень нравятся изделия немецкой фирмы Junghans - Max Bill. Тоже очень «вкусные», но, конечно, дорогие. Немецкие часы вообще по дизайну отличаются от швейцарских, в них есть национальные нотки - некий минимализм. Макс Билл - художник, архитектор, дизайнер, представитель направления Bauhaus, где во главу угла ставилась функциональность. Но чистота и ясность линий и форм сложились в элегантность, востребованную до сих пор. Коллекция, созданная Максом Биллом, выпускалась с 1962 года, затем была снята с производства, а в 1990-х его возобновили. Теперь, например, выпускаются Max Bill Mega с задней крышкой, на которой изображена карта мира, а на ней - источники радиосигналов точного времени.
Часы фирмы Junghans - Max Bill (не из коллекции). Немецкая строгость, минималистичность и элегантность
Словом, в хороших часах есть индивидуальность. Глядя на них, тот, кто разбирается, обязательно поймет, что за человек их носит.
- Так сколько же у вас часов?
- Наручных - больше 20, среди них есть антикварные - начала XX века. Я их надеваю по настроению. Ну а карманных, настольных, настенных, напольных - под 100. Есть авиационные, корабельные хронометры. Я собираю свой воображаемый музей: можно прийти и посмотреть эволюцию часов.
- А самые старые, самые редкие?
- Это небольшие настольные часы. Думал - конца XIX века. А потом я их готовил к выставке в Нестеровском музее. Они плохо ходили, я разобрал - и в процессе ремонта увидел на пружине нацарапанную дату: кажется, 1820 год. Ее поставил не изготовитель, а мастер, который их ремонтировал. То есть до этого они еще лет 10 могли ходить.
Самые старинные часы - начала XIX века
Редкими же считаются антикварные часы, у которых все детали оригинальные - ничего не потеряно. Вот у тех часов, что знакомый нашел во дворе, даже ключ на месте, которым дверца открывается. А двух-трех мелких деталей не хватает. Придется сделать самому.
А еще я люблю старенький инструмент: вот, например, тисочки, в них можно зажать круглое сверлышко. Инструменты маленькие, но - глаза боятся, руки делают. И когда удается починить старинные часы, я чувствую себя таким творцом!
Кстати, а вы знаете, что в музее Нестерова есть несколько очень интересных часов, в том числе карманные деревянные работы вятских мастеров Бронниковых? Одни из первых таких часов купил в 1837 году наследник престола - будущий Александр II. Такой миниатюрный и сложный механизм из дерева - чудо из чудес! Только пружина - металлическая. К сожалению, они уже не ходят. Таких часов в мире остались единицы. И мы можем гордиться, что в нашем музее Нестерова они есть.
Записала Екатерина КЛИМОВИЧ.
Деревянные часы Бронниковых.
Карманные часы на подставке.
Дорожный будильник.
Будильник фирмы "Густав Беккер"
Коллекционер Валерий Шатаев.