Было ли у башкир государство, или Что такое акефальная полития?

Первый вопрос относится к числу наиболее дискуссионных проблем в исторической науке.

Социологи XIX века не видели будущего у обществ кочевников и полукочевников, отмечая, что они неспособны самостоятельно перейти из стадии варварства к цивилизации. Последняя связывалась с возникновением государства, классового общества, городов, письменности и т.д. Любопытного, что и сегодня некоторые гуманитарии придерживаются этой точки зрения.

Идея разделить всю историю человечества на дикость, варварство и цивилизацию принадлежит шотландскому философу Адаму Фергюсону. Однако подтвердить эту теорию обширным фактическим материалом удалось американскому этнографу Льюису Генри Моргану. Ученый доказывал, что все, без исключения, народы мира идут по одному пути прогресса – от дикости к государству, от родовых отношений к частной собственности.



Его исследования легли в основу марксистского понимания истории. Мы в свое время штудировали книгу Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которая на две трети состоит из цитат Моргана.

Впрочем, как утверждал сам Маркс, марксизма бы не было, если не было диалектики Гегеля, который полагал, что именно государство являет собой совершенное воплощение разума в жизни человечества.

Георг Фридрих Гегель повлиял на великого русского историка Сергея Михайловича Соловьева, утверждавшего, что история России – борьба двух начал: родового и государственного. Именно государственность делает Россию «историческим» народом. Народы же, не достигшие в своем развитии данной стадии, истории не имеют: их изучает этнография.

Каково место башкир в этой теории? Большинство ученых полагает, что башкиры не имели в прошлом своей государственности. Современный австрийский историк Андреас Капеллер считает, что башкиры, в отличие от большинства других кочевников, входивших в Золотую Орду, не образовали своей политической структуры.

Как известно, после распада Золотой Орды территорию Южного Урала и Северного Казахстана захватывают ногаи. Здесь они создают свое государство. В соответствии с политической традицией древних тюркских каганатов, Ногайская Орда делилась на центр, левое и правое крыло. Столица (Сарайчук) находилась на правом берегу реки Яик (Урал). Однако земли башкир не были подчинены трем улусам орды. Башкирия в начале XVI века стала фактически четвертым административным регионом, население которого платило дань в казну всего государства. Таким образом, правители Ногайской Орды выделили Башкирию в особую административную область во главе с наместником, должность которого стала четвертой в иерархии ногайских правителей. Столица Башкирии находилась там же, где находится и сейчас – в Уфе.

Самый авторитетный исследователь ногайцев Вадим Винцерович Трепавлов отмечает, что здешнее наместничество было своего рода учебой, тренировкой для будущих правителей. Без опыта управления башкирами нельзя было занять престол государства.

Почему ногаи не поделили Башкирию между тремя административными единицами? Трепавлов утверждает, что она была политически обособлена: то есть башкиры имели свою политическую организацию, которая отличалась от структуры ногайской государственности. Следует отметить, что в составе ногаев и башкир было много общих родовых подразделений – кипчак, катай, минг, салжаут, телеу, дуван, джалаир. 



Однако два родственных народа не могли объединиться, потому что они имели различия в политическом устройстве. В ногайском государстве роды образовывали пирамиду, которую венчал правящий клан мангытов. У башкир эти же роды составляли горизонтальную политическую структуру без сакрального правителя и иерархии кланов. В истории можно найти много примеров вражды родственных народов, выбравших разные модели развития.

Если у башкир была своя политическая организация, признавали ли её соседние народы и государства? В XVII веке лидеры калмыков считали башкир суверенным субъектом внешней политики. С ними вели переговоры, заключали союзы, им объявляли войны. В середине XVII века главный калмыцкий тайша Дайчин не терял надежды привлечь башкир на свою сторону, если не силой оружия, то мирным путем. Об этом он откровенно заявил русскому послу: «Чаю, что и добром будут башкирцы у меня. А только учтут кочевать у меня и нам-де окроме Бога, кому то сделать?» В ответ уфимский дворянин Иван Черников-Онучин довольно резко возразил ему: «А что ты говоришь про башкирцев, что они будут у тебя – башкирцы исконные холопи царского величества, а в измене николи не бывали и не будут». Однако «холопы царского величества» отправляли своих представителей для переговоров не только в Москву, но и в Крым и Стамбул.



Наличие у башкир особой политической структуры признавалось и российской администрацией. После восстания 1704-1711 годов, когда они на 10 лет вышли из российского подданства, в официальных документах сената появляется политоним «Башкирская орда». К примеру, в 1735 г. глава Оренбургской экспедиции Иван Кириллович Кириллов пишет, что «Уфа – средина всей Башкирской орды».

Казахстанский историк Вениамин Петрович Юдин пришел к выводу, что в русский язык слово «орда» вошло в значении «степное кочевое объединение, кочевая держава». Употребление его в официальной документации означало признание независимого статуса башкирского объединения.

Таким образом, у башкир существовала своя политическая организация, которая выражала интересы не каждого отдельного рода, а всего народа. Однако назвать эту политическую структуру государством нельзя. Дело в том, что не было аппарата управления, стоящего над родами и обладающего монополией на насилие внутри общества. Несмотря на то, что в Башкирии периодически появлялись ханы, ни одному из них не удалось закрепиться надолго. Тем не менее, население Казанского, Сибирского, Крымского и Астраханского ханств пошло по привычному пути создания государства.

Может быть, башкиры просто отстали от своих соседей, задержавшись на стадии родового общества? Если принять этот факт, то следует признать, что война персидской державы Ксеркса с греческими полисами представляла собой конфликт передового государства с архаическим союзом. Ведь греческие полисы, в отличие от персидского государства, представляли собой усложненные общинные организации, не имевшие бюрократии и аппарата насилия, отделенного от граждан. Обратим внимание на то, что колыбелью европейской цивилизации считаются греческие полисы, а не держава Александра Македонского и не имперский Рим.



Другой пример. Пророк Мухаммед начал свою проповедь в обществе, где не было государственности. Значит ли это, что Аравия VII века, представлявшая собой множество племенных обществ, находилась на стадии варварства? Однако историки ислама утверждают, что еще в VI веке на полуострове существовали государства. По объективным причинам социальная эволюция пошла в противоположном направлении. Родо-племенная организация в доисламской Аравии не разлагалась, а укреплялась, разлагались же государственные структуры. Здесь практически не осталось «царей», а там, где за век перед этим находились государства, мы уже видим свободные племена. Ислам возникает не в социуме с вертикальной структурой власти, а в сообществе племенных организаций, разрушивших государственные институты.

Аналогичные негосударственные политические структуры мы находим всюду, где существовала естественная защита от воинственных соседей. Это могли быть моря, горы или труднопреодолимые пустыни. Мы находим такие общества на Кавказе, Памире и в Афганистане. В научной литературе их называют акефальными (безглавыми) политиями.

Итак, мы пришли к выводу о том, что они как раз не являются догосударственными обществами, а развиваются параллельно, являясь альтернативным вариантом цивилизации. По уровню культуры (демократия, философия, искусство Древней Греции) и духовной жизни (зарождение ислама в Аравии) не уступают классическим государствам.

Но, может быть, такие общества были уязвимы для внешней угрозы? В них ведь отсутствует вертикаль власти, профессиональная армия, живущая за счет налогов с населения, и т.д.

Известный востоковед Андрей Витальевич Коротаев утверждает, что акефальные политии лучше подготовлены к мобилизации людей и средств, нежели классические государства. Дело в том, что политиям свойственен более жесткий кон­троль за эффективностью использования аккумулированных ресурсов. Если перейти на язык повседневности, то можно сказать, что в них меньше воруют. В классических государствах любая война становится источником незаконного обогащения. К тому же, грекам, пуштунам, аварцам или башкирам не надо было тратить деньги на наемную армию, потому что каждый свободный мужчина обладал неотъемлемой привилегией умереть за родину. Многочисленные примеры показывают, что обделенные ресурсами акефальные политии вполне успешно дают отпор более организованным и многочисленным противникам. В качестве примера можно привести Афганистан от эпохи Александра Македонского до времен Дональда Трампа или историю кавказских войн.



Сами башкиры являют собой пример эффективного в военном отношении социума. В XVII веке их численность не превышала 150 тысяч человек, однако им удавалось удерживать территорию, площадью равной современной Румынии. Вторжение калмыков в 20-е годы XVII века привело к полному разгрому Ногайской Орды. Объединенное русско-ногайское войско потерпело поражение в районе Астрахани. В результате ногайские улусы были подчинены калмыцким лидерам. Даже сибирские чингизиды вынуждены были признать их власть над собой. В конце 1648 года калмыцкий тайша Даян извещал российские власти, что сибирский «царевич у меня за холопа место». Только башкиры, по утверждению историка Дмитрия Иловайского, умели наносить поражения калмыкам. Их лидеры официально признавались российским властям, что все их попытки силой подчинить башкир заканчивались поражениями: «…а коли мы на них, башкирцев, хаживали, и мы-де с потеркой к себе прихаживали».



В начале 20-х годов XVIII века в правительственных кругах был сформулирован «башкирский вопрос», над которым размышляли лучшие умы империи. Министр Анны Иоанновны Артемий Волынский в «Записке о башкирском вопросе» утверждал, что башкиры никогда не будут усмирены военными методами, поэтому единственным решением башкирского вопроса является сокращение численности народа до безопасного количества. Для достижения этой цели Волынский предлагал активно использовать башкир во внешних войнах. Это не только уменьшит население за счет боевых потерь, но и надолго отлучит мужчин от своих семей. А резкое увеличение налогов приведет к их бегству за границу и т.д.

Таким образом, акефальные политии не были беззащитны перед лицом внешней угрозы.
Что объединяло отдельные башкирские роды в общую политическую структуру? У них с древнейших времен действовали институты надплеменной политической интеграции, которые не покушались на земельные права каждого рода. Наиболее важным инструментом политической интеграции были народные собрания – йыйыны, сопровождавшиеся традиционными этническими праздниками, ярмарками и богослужениями. Во время йыйынов активизировались разнообразные межплеменные связи, происходил обмен фольклорными произведениями (кубаирами) и религиозными идеями. Здесь решались и разнообразные правовые и военные вопросы (подготовка к войне, выплаты долгов, компенсаций за убийство, выкуп пленных, розыск пропавших без вести, решение вопросов наследования).

Таким образом, безгосударственные политии отнюдь не уступают по уровню сложности социальной жизни и развития культуры жестким стратифицированным государственным образованиям. Однако с точки зрения внутреннего напряжения они имеют более сложную конструкцию, нежели иерархизированное общество. Ведь чтобы сохранить отношения равенства, нейтрализовать конфликты и внушить всем осознание ценности солидарности, от популяции требуется значительно больше творческой энергии и изощренной мифологии. Быть может, именно этим объясняется феномен древнегреческой культуры и зарождение ислама на Аравийском полуострове.

Булат АЗНАБАЕВ.