Спецоперация
"К смерти здесь относишься проще", - ветеран СВО рассказал о жизни "за ленточкой"
"Зовите меня Добрый", - сказал он командиру, и это был не случайный позывной: в школе его так звали ровесники, позже, когда проходил службу в ВДВ в Чеченской Республике, тоже был «Добрый». Именно поэтому и отправился «на своих ногах» в Грозный и записался в «Ахмат». Можно было, конечно, через Башвоенкомат, но рассудил, что так проще и быстрее: долгие проводы – лишние слезы.
А он хотел отправиться на СВО, чтобы родные не догадались. Собрал рюкзачок – все только самое необходимое, обнял жену, ребятишек (мол, отправляюсь на Север на заработки) и закрыл за собой дверь.
Впрочем, стоит познакомиться с Добрым чуть подробнее. 39 лет было на тот момент – в 2022-м, работал в «Башавтотрансе» водителем автобуса. Следил за сводками на переднем крае и думал: «Пацаны совсем воюют, а я тут… нехорошо! Еще крепкий, и опыта не занимать», беспокоило только то, что супруга вот-вот родит, да еще четверо – мал мала меньше, опять же работа… Но все равно решил, что будет полезнее там, и почему-то был уверен, что вернется живым и здоровым.
Добрался до Грозного без проблем, сразу обратился в городскую администрацию, оттуда отправили в микроавтобусе в военный городок.
- Всех подряд не берут, - признается Добрый. – На военной комиссии обследований немного, но самые основные, да и сразу видно здоров человек или нет. Со мной были еще два земляка. Одному сразу отказали, у второго оказалось повышенное давление. Он вернулся, подлечился и записался добровольцем в отряд имени Шаймуратова. Ко мне вопросов не было.
Боевое слаживание было недолгим, но с такой нагрузкой, что и на этом этапе несколько человек отсеялись. В подразделении находились мужчины со всей России от 27 до 60 лет, даже с Дальнего Востока, но чеченцев больше. Все сразу понимают, что в одной лодке, дисциплина – железная, один соратник даже пошутил: «Вот куда мужикам надо, чтобы бросить пить!». Чеченцы к любой вере относятся с уважением. Один поинтересовался у Доброго, какой он веры. Ответил: «Крещеный татарин» Тот хлопнул его согласно по плечу, хотя и удивился. Все друг другу помогали чем могли. Было и такое, что как в Великую Отечественную ночью «одной шинелькой укрывались». Вот, правда, не делились последним куском хлеба – обеспечение провиантом было хорошим.
Первый бой
Времени на раскачку не было. Чеченцы противника зовут «шайтаны» и в бою очень смелые, но и нашим отваги не занимать. Делились опытом друг с другом. В подразделении находилось немало ребят с боевым опытом, кто прошел Чечню и другие военные конфликты.
- Если сказать, что не страшно, значит, совру, да и никто не поверит, особенно когда такой огонь, что головы не поднять, - признается Добрый. – Краем глаза следишь как другие, постепенно привыкаешь, начинаешь ориентироваться. Когда идет бой, не думаешь ни о чем. Есть только две задачи: прорваться и, по возможности, уцелеть. После боя понимаешь, как устал, прокручиваешь опасные моменты и понимаешь, что был на волосок от гибели.
Для кого-то названия Камышеваха, Врубовка ничего не значат, но не для ЛНР: эти населенные пункты находятся в ее составе, за них шли жестокие бои.
В середине июня 2022-го ахматовцы сначала освободили Камышеваху: ее брали 5 дней совместно с бойцами ЛНР, мотострелковым полком ДНР и казачьим полком.
Противник каждый день менял позиции, используя и военную разведку и тероборону, задействовал "УРАГАН" с расчетами и «Точку У».
Село имело стратегически важное значение. Немало живой силы и средств было выделено Киевом с целью удержать его, на их стороне воевали и польские наемники. Дороги перерезаны, проходы по бездорожью простреливались. После пяти дней ожесточенных боев враг отступил во Врубовку.
- Мы с пониманием и сочувствием относились к мирному населению. Во всей Камышевахе остались несколько бабушек, мы их обнаружили, когда производили зачистку после боя. Спрашиваем, чем помочь, кто просился, тех помогали эвакуировать, - говорит Добрый. – Бои шли такие, что больше половины села превратилось в руины.
Затем сражались за Врубовку. Благодаря ее взятию противник был окружен в населенных пунктах Горское и Золотое.
«Родился в рубашке»
Было немало ситуаций, когда жить или не жить решали секунды.
- В Камышевахе ждали прорыв с леса, следили за противником, как слышу за спиной свист. Оглянулись – снаряд прилетел, но не разорвался. Выкурили с бойцом по сигарете, сидим дальше, - вспоминает Добрый. – Еще был случай. Стояли возле колодца, жара была невыносимая. Товарищ говорит: давай в гараж зайдем, передохнем от солнца! Только зашли, в это место – прилет!
Но не уберегла судьба Доброго от контузии – их было две. Первую получил, избежав гибели. Возле двухэтажного здания штаба разорвался снаряд: просвистел над головой, когда он нагнулся поправить стельку.
- Вовремя нагнулся, - улыбается он. – Снаряд летит быстро. Сначала звук, потом секунды через две – сам.
Были, конечно, и часы отдыха. В основном мужчины вспоминали только что прошедший бой или свою семью. Подшучивали друг над другом. Или молчали, когда были свежие потери. Все знали, куда шли.
- Вообще, к смерти здесь относишься проще, хотя это самое тяжелое, - считает боец. - Терять друзей очень больно и обидно: как же так? Молодой, здоровый, жить бы да жить. Но и никогда не оставляли раненых, даже если идет бой. Сами оказывали первую медпомощь, этому тоже обучились. Если сам плох, есть веревка – цепляли ее к карабину и волоком тащили раненого.
А под Лисичанском так накрыло, что из-за контузии стала буквально раскалываться голова, стоял свист в ушах. Отправили его в Алчевск в госпиталь, а там говорят: «Да у нас тут без рук, без ног, ты, считай, здоров!» Спасибо врачам Республиканского клинического госпиталя ветеранов войн
Когда вернулся – подлечили.
Когда Добрый был в Лисичанске, супруга родила сына.
- Вот это был подарок! – говорит Добрый, и глаза его теплеют, светятся радостью. – Теперь у меня четыре дочки и кроха сынок! Разве это не счастье?
А супруга, к слову сказать, все-таки «вычислила» Доброго, что он совсем не на Севере. Пришлось ему купить луганскую сим-карту, по ней обо всем и догадалась. Когда отец вернулся со СВО, дети играли на улице. Подбежали, облепили его, как будто и не было этих огненных дней. А в этом году Доброго наградили орденом Шаймуратова.
Ирина ШИПУНОВА.
Фото из личного архива Доброго.
А он хотел отправиться на СВО, чтобы родные не догадались. Собрал рюкзачок – все только самое необходимое, обнял жену, ребятишек (мол, отправляюсь на Север на заработки) и закрыл за собой дверь.
Впрочем, стоит познакомиться с Добрым чуть подробнее. 39 лет было на тот момент – в 2022-м, работал в «Башавтотрансе» водителем автобуса. Следил за сводками на переднем крае и думал: «Пацаны совсем воюют, а я тут… нехорошо! Еще крепкий, и опыта не занимать», беспокоило только то, что супруга вот-вот родит, да еще четверо – мал мала меньше, опять же работа… Но все равно решил, что будет полезнее там, и почему-то был уверен, что вернется живым и здоровым.
Добрался до Грозного без проблем, сразу обратился в городскую администрацию, оттуда отправили в микроавтобусе в военный городок.
- Всех подряд не берут, - признается Добрый. – На военной комиссии обследований немного, но самые основные, да и сразу видно здоров человек или нет. Со мной были еще два земляка. Одному сразу отказали, у второго оказалось повышенное давление. Он вернулся, подлечился и записался добровольцем в отряд имени Шаймуратова. Ко мне вопросов не было.
Боевое слаживание было недолгим, но с такой нагрузкой, что и на этом этапе несколько человек отсеялись. В подразделении находились мужчины со всей России от 27 до 60 лет, даже с Дальнего Востока, но чеченцев больше. Все сразу понимают, что в одной лодке, дисциплина – железная, один соратник даже пошутил: «Вот куда мужикам надо, чтобы бросить пить!». Чеченцы к любой вере относятся с уважением. Один поинтересовался у Доброго, какой он веры. Ответил: «Крещеный татарин» Тот хлопнул его согласно по плечу, хотя и удивился. Все друг другу помогали чем могли. Было и такое, что как в Великую Отечественную ночью «одной шинелькой укрывались». Вот, правда, не делились последним куском хлеба – обеспечение провиантом было хорошим.
Первый бой
Времени на раскачку не было. Чеченцы противника зовут «шайтаны» и в бою очень смелые, но и нашим отваги не занимать. Делились опытом друг с другом. В подразделении находилось немало ребят с боевым опытом, кто прошел Чечню и другие военные конфликты.
- Если сказать, что не страшно, значит, совру, да и никто не поверит, особенно когда такой огонь, что головы не поднять, - признается Добрый. – Краем глаза следишь как другие, постепенно привыкаешь, начинаешь ориентироваться. Когда идет бой, не думаешь ни о чем. Есть только две задачи: прорваться и, по возможности, уцелеть. После боя понимаешь, как устал, прокручиваешь опасные моменты и понимаешь, что был на волосок от гибели.
Для кого-то названия Камышеваха, Врубовка ничего не значат, но не для ЛНР: эти населенные пункты находятся в ее составе, за них шли жестокие бои.
В середине июня 2022-го ахматовцы сначала освободили Камышеваху: ее брали 5 дней совместно с бойцами ЛНР, мотострелковым полком ДНР и казачьим полком.
Противник каждый день менял позиции, используя и военную разведку и тероборону, задействовал "УРАГАН" с расчетами и «Точку У».
Село имело стратегически важное значение. Немало живой силы и средств было выделено Киевом с целью удержать его, на их стороне воевали и польские наемники. Дороги перерезаны, проходы по бездорожью простреливались. После пяти дней ожесточенных боев враг отступил во Врубовку.
- Мы с пониманием и сочувствием относились к мирному населению. Во всей Камышевахе остались несколько бабушек, мы их обнаружили, когда производили зачистку после боя. Спрашиваем, чем помочь, кто просился, тех помогали эвакуировать, - говорит Добрый. – Бои шли такие, что больше половины села превратилось в руины.
Затем сражались за Врубовку. Благодаря ее взятию противник был окружен в населенных пунктах Горское и Золотое.
«Родился в рубашке»
Было немало ситуаций, когда жить или не жить решали секунды.
- В Камышевахе ждали прорыв с леса, следили за противником, как слышу за спиной свист. Оглянулись – снаряд прилетел, но не разорвался. Выкурили с бойцом по сигарете, сидим дальше, - вспоминает Добрый. – Еще был случай. Стояли возле колодца, жара была невыносимая. Товарищ говорит: давай в гараж зайдем, передохнем от солнца! Только зашли, в это место – прилет!
Но не уберегла судьба Доброго от контузии – их было две. Первую получил, избежав гибели. Возле двухэтажного здания штаба разорвался снаряд: просвистел над головой, когда он нагнулся поправить стельку.
- Вовремя нагнулся, - улыбается он. – Снаряд летит быстро. Сначала звук, потом секунды через две – сам.
Были, конечно, и часы отдыха. В основном мужчины вспоминали только что прошедший бой или свою семью. Подшучивали друг над другом. Или молчали, когда были свежие потери. Все знали, куда шли.
- Вообще, к смерти здесь относишься проще, хотя это самое тяжелое, - считает боец. - Терять друзей очень больно и обидно: как же так? Молодой, здоровый, жить бы да жить. Но и никогда не оставляли раненых, даже если идет бой. Сами оказывали первую медпомощь, этому тоже обучились. Если сам плох, есть веревка – цепляли ее к карабину и волоком тащили раненого.
А под Лисичанском так накрыло, что из-за контузии стала буквально раскалываться голова, стоял свист в ушах. Отправили его в Алчевск в госпиталь, а там говорят: «Да у нас тут без рук, без ног, ты, считай, здоров!» Спасибо врачам Республиканского клинического госпиталя ветеранов войн
Когда вернулся – подлечили.
Когда Добрый был в Лисичанске, супруга родила сына.
- Вот это был подарок! – говорит Добрый, и глаза его теплеют, светятся радостью. – Теперь у меня четыре дочки и кроха сынок! Разве это не счастье?
А супруга, к слову сказать, все-таки «вычислила» Доброго, что он совсем не на Севере. Пришлось ему купить луганскую сим-карту, по ней обо всем и догадалась. Когда отец вернулся со СВО, дети играли на улице. Подбежали, облепили его, как будто и не было этих огненных дней. А в этом году Доброго наградили орденом Шаймуратова.
Ирина ШИПУНОВА.
Фото из личного архива Доброго.