Алмас из короны Башдрамы

«Гениальный артист, упавший в Уфу с неизвестной планеты» - так небанально выразил актерскую сущность Алмаса Амирова всемирно известный режиссер Линас Зайкаускас, 10 лет назад специально для него поставивший в Башкирском театре драмы им. М. Гафури моноспектакль «Цыпленок из букваря».

Под этой характеристикой подпишется любой, кто видел Амирова в этой потрясающей постановке. Впрочем, как и в других его ролях: Валиахмета («Мулла»), Хардинга («Пролетая над гнездом кукушки»), Хана Масема («Мактымсылу, Абляй и Кара Юрга»), Дервиша («Затмение»), Хора («Антигона») и десятках других - трагичных, комичных, ироничных, гротесковых - таких же разноплановых, как и грани его уникального таланта. Более 30 лет народный артист Башкирии Алмас Амиров посвятил служению Башдраме. 6 мая актёр отметил «красивую» дату, а под занавес 103-го театрального сезона предстал перед зрителями в одной из главных ролей в постановке «Чехов-уроки» по ранним рассказам русского классика.



- Алмас Хадисович, раньше вы сетовали, что в афише мало серьёзных пьес, произведений мировой драматургии. А многие из тех что были, уже переместились в фонды. Но вот сегодня играете «по Чехову». В целом – как вам текущий репертуар?

- Любой актер периодически бывает чем-то недоволен. Но я же не один, мы работаем в коллективе. Если есть творческие силы, всегда хочется играть больше. Но постоянно играть серьезные вещи - тоже не дело, должен быть разумный баланс. На мой взгляд, он соблюдён. На данный момент я счастлив тем, что занят в постановке по Чехову - прикоснуться к наследию такого автора всегда приятно и почётно.

- Почему 55-летие одного из ведущих актеров Башдрамы осталось без бенефиса или творческого вечера?

- Минкультом приняты четкие критерии на этот счет, когда театр может отдать зал под юбилейный вечер, бенефис актёра или сделать для него спектакль. 55-летие под них не подпадает. Но не сказать, чтобы я из-за этого расстроился или обиделся… К тому же всё это потребовало бы дополнительных сил и нервов, и я не стал настаивать – отметил дату тихо-спокойно.

- К сожалению, поколение мэтров постепенно уходит, ваши коллеги-ровесники уже сами в статусе ветеранов труппы. Как вы себя в нём ощущаете – это повышенная ответственность, а может быть, и грусть?

- И ответственность, и грусть, конечно… Тут всё не так просто. Умом мы понимаем, что всему свое время. Да, мы были плотно заняты, тащили на себе репертуар. Сейчас пришла молодая смена… Есть такое понятие, как распределение ролей: в труппе более 60 актеров, и с этим надо считаться.

С другой стороны, немного грустно, что тебя мало «эксплуатируют»: ведь чувствуешь в себе силы, видишь, что зритель на тебя ходит. Казалось бы, продавайте билеты - и будет всем счастье.

При этом у меня много постановок, которые идут в малом зале – это «Амеля», «Цыпленок из букваря» и другие. Они для меня ценны тем, что это немного «другие» спектакли. Но опять же, по плану мы обязаны сыграть в малом зале 3 или 4 спектакля в месяц, а их накопилось много, и каждый выпадает играть всего раз или два в год. А ведь, если спектакль играть редко, он как-то забывается, «сникает».



С другой стороны, я как взрослый актер и председатель профкома стараюсь понять и поддержать молодежь: мы тоже были молодыми актерами и прошли через все это.

- Ваш режиссерский дебют в Башдраме – комедия «Беги, Харис, беги!» - был удачным (хотя и с налётом скандала), затем были ещё две постановки: «На кисельном берегу» в Уфе и «Мою жену зовут Морис» в Стерлитамаке. Что заставило обратиться в режиссуру?

- Я не горел желанием и не ставил цели быть режиссером. Но так бывает в театре: актеры ставят спектакли, потому что есть подходящий материал или некому ставить. Здесь, как говорят, звезды сошлись: попал в руки материал, который я знал, был уверен, что получится. И в этом наше с руководством желание совпало.

- Ваша семья творческая: супруга Гульнара активно занята в театре, сын Эмиль тоже по профессии актер, заведует музыкальной частью в театре. Такой творческий триумвират – благо для семьи?

- Двояко это все - три творческие личности в семье… С другой – мы счастливы, что понимаем друг друга с полуслова, направляем один другого. В нетворческой семье, наверное, было бы сложнее: делиться заботами и проблемами с человеком, который далёк от этого. Конечно, любящий супруг в любом случае воспринял бы как надо, поддержал, но когда это еще и творческий человек – проще вдвойне.

- А дочь? Как-то вы шутили: якобы она ворчала, что вы «заколебали ее разговорами о театре». В этом году Айсулпан окончила школу. Пожелаете ей артистической карьеры? Какие планы у нее самой?

- У Айсулпан сложный выбор: она выросла в театральной среде, ее тянет туда. В то же время дочь не такой безбашенный человек, она очень ответственная и понимает, что «в артисты» надо серьезно готовиться. Сейчас, в период сдачи ЕГЭ, я вижу, как ей нелегко, понимаю, какая в школе мощнейшая нагрузка. Тем, кто поступает по результатам ЕГЭ, проще: документы сдал и жди зачисления. Поступление на актерскую специальность требует дополнительной нагрузки, втрое больше времени, а его нет. Поэтому мы с Гульнарой не настаиваем, не давим на дочь, а поддерживаем ее во всем. Главное, чтобы она была счастлива и занималась тем, чем ей хочется. Даже допускаем, что она пропустит год, лишь бы не было напряга, стресса, которого и так в жизни хватает.

- В вашем творческом багаже – ряд киноролей. Есть и такие, как, например, «Семья года», что удостоены фестивальной награды. Как относитесь к ним? Это творчество или просто дополнительный доход?

- К киноролям отношусь очень серьёзно. Но дело в том, что кино - это другой вид искусства: там нужен опыт, частые съёмки, время, чтобы чувствовать камеру. И я доволен, что у нас идёт развитие в этой сфере. Спасибо Булату Юсупову, Айнуру Аскарову, что задействуют меня. Но признаюсь: видеть себя в кино и быть довольным трудно. Это такая вещь: снялся - и больше ничего не исправишь. Просматривая фильм, понимаешь, где что сделал не так, где недоработал. Но здесь, считаю, причина в первую очередь в нехватке времени и денег.

Вот смотрю «Помилование» Айнура: как хорошо - качественный сценарий, хорошие локации, временной люфт, человек снимал без оглядки на сроки, деньги и прочее.
А насчет дополнительного дохода… смешно даже. Об этом речи не идёт. Это просто работа. И творчество. Если бы это можно было рассматривать как доход, и у режиссера были бы развязаны руки, было бы больше творческой свободы и лучше результат.

- Сегодня значительно меньше фестивалей, особенно межрегиональных, больших гастролей. Как актёры переживают это время? Или это не слишком ощутимо?

- Конечно, ощущается некоторый застой – мы как национальный театр и так попадали не на все театральные форумы. Но их было больше и определённая ностальгия есть. Конечно, такие мероприятия необходимы.

Ещё такой момент… Актерская театральная судьба и так короче, чем у киноактёра. Спектакль – это здесь и сейчас, а потом его снимают с репертуара и все… Конечно, возможно, они есть в фондах, но кто их увидит? Даже по себе сужу: «Мою жену зовут Морис», «Полёт над гнездом кукушки» и другие спектакли, в которых я играл и которые шли с аншлагом, – где они? Актерский век, театральный – он короткий, здесь и сейчас, а потом бах - прошло 2-3 года, и зрители, молодежь, уже не знают, кто ты и что когда-то делал.

Молодое поколение знает меня преимущественно по киноролям. И, скорее всего, не догадывается, что лет 15 назад этот Амиров собирал аншлаги! Кино - еще как-то даёт узнаваемость… Хотя тоже есть момент. Спросил однажды у молодых: кто такой Джонни Депп? Отвечают дружно: Джек Воробей. Вот так вот! Мне было странно и обидно, что они не знают его ранние работы в фильмах Джима Джармуша – а ведь они потрясающие! Советуешь загуглить, начинают смотреть и делают для себя потрясающее открытие! Вот чем кино спасает! Чтобы сохранить узнаваемость, театральному актеру надо мелькать и на ТВ, и в кино. Вот и приходится везде успевать…

Светлана ЮРИНА