Из трех городов, возведенных на башкирских землях (Уфа, Троицк, Оренбург), именно наш к ХIХ веку стал самым «дворянским» по численности титулованных горожан. Почему же в исторической летописи Уфы остались главным образом имена русских дворян, купцов с их фамильными усадьбами и особняками, к счастью, сохранившимися до наших дней как памятники культурного наследия, и почему в этом раритетном перечне практически не упоминаются башкиры? Однозначного ответа я не нашла, но косвенные причины для себя обнаружила - спасибо нашим профессиональным историкам и архивам...
И тогда созрело решение возвести в степи русский город-крепость Оренбург, что вызвало гнев башкир, вылившийся в волну восстаний. Оренбург впоследствии станет как бы дублером Уфы - губернские полномочия будут передаваться от одного к другому, создавая определенную мороку, а часть архивных документов, касающихся Башкирии, так и осядут в новом городе-крепости, некоторые просто затеряются.
В 1773 году пугачевцы вошли в Оренбург, а сподвижники царя-самозванца Чика Зарубин и казак Губанов с войском в 10 тыс. человек с 24 пушками осаждали Уфу с октября по март 1774 года. Среди уфимцев лютовал голод, а вокруг города все бурлило. Дальнейшие события также всем известны: Пугачева казнили в Москве, а его сподвижника, героя башкирского народа Салавата Юлаева сослали на каторгу в балтийскую крепость Рогервик. Сохранилось донесение майора Дитмара о смерти Салавата Юлаева 26 сентября 1800 года.
Перепись башкир, начатая в 1739-м, также послужила поводом к очередному восстанию. Но в июне 1740 года войска под предводительством Карасакала были разбиты, а сам он бежал в казахские степи. В годы бунта появились императорские указы о запрете для башкир брать в жены татарок и киргиз-кайсаков (казашек), руководствуясь, видимо, принципом - разделяй и властвуй, стремясь локализовать очаги мятежа. Также башкирам запретили иметь в доме и носить оружие, в деревнях содержать кузницы. На подавление восстаний были брошены огромные силы, башкиры потеряли убитыми, казненными, сосланными в ссылку около 60 тысяч человек, каратели сожгли более 800 аулов, угнали десятки тысяч голов скота. И все же власти пошли на некоторые послабления и отказались от дальнейших планов насильственного обращения аборигенов степи в христианство. Правда, только в 1869 году ликвидировали комиссию, занимавшуюся перераспределением земель башкир и припущенников - вопросы передали в Присутствие по крестьянским делам.
12 марта 1775 года императрица Екатерина II поблагодарила жителей Уфы за мужественную оборону города, к тому времени, видимо, окончательно созрело решение придать магометанской вере официальный статус наряду с православием. Но только в 1788-м в Уфе появилось магометанское собрание. Столь важный шаг в политическом устройстве государства требовал серьезной подготовки, а ключевым вопросом стал кадровый - какому муфтию доверить судьбу российских мусульман, а через них и политическую обстановку во всей империи?
Что касается Казани и Казанской губернии, население которой исповедовало магометанское учение с Х века - со времен Волжской Булгарии, когда пришли первые исламские миссионеры с Востока, - оно считалось более религиозно податливым. Хотя через тех же сподвижников пророка Мухаммада одновременно ислам проник и в башкирский край, но территория степи была столь обширна, а кочевой образ жизни способствовал сохранению языческих традиций. Задача стояла сложная: покончить с восстаниями через новый государственный орган ДУМ и распространить благожелательные настроения к царской власти у населения на границе империи и на сопредельных территориях - Башкирия географически таковой и была. И эта дипломатическая миссия как раз возлагалась на главного муфтия.
Слово «мулла» произошло от искаженного арабского слова «мауля» (господин) - так принято было на Востоке обращаться к уважаемым людям, а в России оно трансформировалось в официальный статус проповедников. По данным переписи за 1897 г., башкир, татар, мишар и тептярей, самостоятельно исповедовавших «богослужение нехристианских исповеданий», в Уфимской губернии проживало 1673 человека, не совмещавших эту деятельность с какой-либо иной. В небольших деревенских мечетях религиозные обряды исполнял один мулла, а при больших городских мечетях служили два и более духовных сановника.
Метрические книги среди мусульман России были введены по указу Сената 21 сентября 1828 года: ДУМ было предписано изготовить их и разослать по приходам, куда указные муллы вносили записи о родившихся, умерших, читавших никах и разведенных - по два экземпляра. В конце года один отправляли в ДУМ, второй - оставался в местной мечети.
Служители исламского культа, в отличие от православного духовенства, не получали государственного жалованья, жили на доходы от своих прихожан за исполнение религиозных обрядов - бракосочетание (никах), наречение имени ребенку, проводы умершего в последний путь. Мулла в сельских приходах мог заработать около 200 руб. в год, тогда как православные священники получали от государства жалованье от 400 до 700, не считая подаяний прихожан. Однако первому главному муфтию ДУМ, которым стал уроженец деревни Султанай Уфимской провинции Мухаметжан Хусейнов, были предоставлены широкие полномочия и высокое - в 1500 руб. - жалованье в год. Это был не только своеобразный аванс, мотивирующий на преданную службу царю и отечеству, но и признание прежних заслуг. Хусейнов (Гусейнов) неоднократно выезжал в казахские степи, вел переговоры с предводителями киргизов и казахов, склоняя их к принятию тех или иных договоренностей с империей.
В 1825 году первого муфтия, прослужившего почти 40 лет, сменил ахун из Оренбурга Габдельсалям Габдрахимов (1825-1840 гг.), пользовавшийся уважением у прихожан и властей. Заняв высокий пост, он взялся хлопотать о строительстве Соборной мечети в Уфе, которую удалось возвести в 1830 году на деньги уфимского купца Мукмина Тагирова Хазмитева. Благодаря стараниям муфтия появились вакуфные дома и резиденция с гостиницей для приема гостей на улице Воскресенской (Тукаева). Умер второй муфтий в 1862 году и похоронен, как и первый, на мусульманском кладбище Уфы. Третьим муфтием ДУМ император Александр II назначает вовсе не мусульманского проповедника, какими являлись два предыдущих, а князя, отставного ротмистра Салимгарея Тевкелева. Как известно, его предок Алексей (Кутлуахмет) отличился жестокостью при подавлении мятежа башкир - была сожжена деревня Сеянтус на страх другим бунтарям, однако сия бесчеловечность возымела лишь обратный эффект - восстание разрасталось, а род Тевкелевых навсегда получил черную метку. Тем не менее переехавший из Санкт-Петербурга в Уфу муфтий Салимгарей Тевкелев, в отличие от деда, по свидетельствам современников, отличался благими делами и добрым нравом.
Он пригласил на службу в ДУМ литератора и переводчика башкира Мухаметсалима Уметбаева, вошедшего в нашу историю просветителем. Муфтий Тевкелев инициировал создание первых благотворительных обществ мусульман. Отдал свой дом на улице Бельской, 3 под приют для магометанских сирот, создал благотворительный фонд, из которого получали помощь нуждающиеся мусульмане. Благодаря Тевкелеву с 1870 г. обучавшихся в гимназиях детей мусульман освободили от уроков законов божьих и постепенно вместо них внедрялись уроки по основам ислама. Он также инициировал строительство соборной мечети в Санкт-Петербурге и введение военных мулл в войсках для совершения мусульманских обрядов. Муфтий Тевкелев умер в 1885 году и похоронен на территории Соборной мечети. Его сменил муфтий Мухамедьяр Султанов из потомственных башкир, которого высоко ценил один из последующих муфтиев, ученый и просветитель Ризаетдин Фахретдинов.
При Султанове, прослужившем почти 30 лет, значительно расширилась библиотека ДУМ, были приведены в порядок сохранившиеся архивные документы, муфтий выступал за развитие образования и культуры мусульман, но был достаточно высокомерен с прихожанами из народа, зато безупречно и весьма дипломатично исполнял императорские поручения. После революции 1905 года в России мятежные настроения только усиливались, очень не спокойно стало и в мусульманской среде, наметился раскол между консерваторами и новаторами как во взглядах на вероучение, образование, так и на государственное устройство. Атмосфера внутри ДУМ тоже накалялась. Султанова не стало уже в весьма неспокойном 1915 году. Скороговоркой упоминать последующих муфтиев не вижу смысла - то отдельный и очень любопытный пласт уфимской истории.
14 марта 1867 года помощник начальника Оренбургской канцелярии есаул Альмухамет Куватов, дворянин, выпускник Казанского университета, писал в записке губернатору: «Удивительно, что народ, приносивший в общей массе верноподданных немаловажную помощь государству, при последнем падении своем в благосостоянии и когда шел быстрыми шагами к пролетариату, не обратил должного на себя внимания!» С гибелью скота в голодные годы башкиры оказались в буквальном смысле без куска хлеба, а за годы кантонной системы русские чиновники, получившие безграничные права, развили привычку к взяткам, как писал уже в другой записке майор С. Ольшевский, сочувствовавший башкирам и видевший в них хороших работников, способных и к земледелию, и к иным промыслам, но «обстоятельствами они поставлены на ту точку, на которой теперь находятся, этими обстоятельствами и будут сведены с нее».
Тем не менее время бежало, а взаимопроникновение восточной и европейской культур давало синергетический эффект: большинство русских приняли и полюбили традиции башкир, особенно национальную еду, целебный кумыс, многие даже освоили язык, по крайней мере, понимали разговорную речь, в свою очередь коренные жители края заговорили по-русски, переняли тонкости земледелия и овощеводства. По сведениям В.А. Новикова, в 1800-1818 гг. в родословную книгу Уфимской (тогда еще Оренбургской) губернии были внесены 13 дворянских мусульманских фамилий, в 1818-1863 гг. - еще 24, в 1863-1878 гг. - 19 фамилий. Среди них представители дворянских родов Алкиных, Мамлеевых, Тимашевых, Яушевых и др. Так, указом Сената от 6 ноября 1791 г. был восстановлен в княжеском достоинстве мурза Дашкин со своими потомками. Вслед за Дашкиным сумела доказать свое благородное происхождение уфимская ветвь Акчуриных (29 ноября
1796 г.). В 1844-1873 гг. ряд семей рода Яушевых был восстановлены в древнем дворянском достоинстве.
6 ноября 1851 г. семьи Маматказиных-Сакаевых, сохранивших исламскую веру, получили право именоваться князьями. Княжеский статус вернули также мусульманской ветви рода Кудашевых. И все же в списке частных земельных владений Уфимской губернии, составленном земской управой в 1912/13 г., мусульманские фамилии встречаются крайне редко.
Среди мишарских потомственных дворян в Башкирии и Уфе известны Акчурины, Бигловы, Дашкины, Долатказины, Диваевы, Еникеевы, Енгалышевы, Кашаевы, Кудашевы, Киреевы, Маматказины, Мамины, Мамлеевы, Муратовы, Терегуловы, Чанышевы, Янбулатовы. «Башкирские тарханы такой чести не удостаивались, - пишет уважаемый А.С. Асфандияров, - по причине их активного участия в антиправительственных народных движениях». И в этом, согласитесь, кроется одна из причин того, что среди уфимцев первых столетий мы не находим дворян из башкир. Свободолюбивый коренной народ стремился на простор, разбогатевшие со временем семьи башкир, даже имея дома в Уфе, жили главным образом в селах, где традиционно держали лошадей и другую живность.
Потомственными дворянами могли стать башкиры из особо усердных личных дворян и именитых граждан. А личное дворянство получали отличившиеся на военной и гражданской службе. По архивным данным, с 1860 по 1917 год в родословные книги Уфимской и Оренбургской губерний были записаны: Сыртлановы, Уметбаевы, Кучуковы, Бекчурины, Мутины, Курбангалины, Ижбулатовы. Вместе с тем в разных источниках упоминаются и другие фамилии дворян из башкир. К примеру, дворянский род Куватовых восходит к родоначальнику Кувату Кинзягулову, он был прямым наследником Муйтен-бия, вождя башкирского племени времен Чингисхана, участвовал в башкирских восстаниях в 1755-1756 годы. Способствовал продаже земель промышленникам Твердышеву и Мясникову. Сыновья Кувата: Нарынбай (1745-1830), Бурангул (1750-1833) - кантонный начальник, участник войны 1812 г., в 1817 г. пожалован дворянским титулом. Принципиальностью отличался вышеупомянутый Мухаметсалим Уметбаев, сын кантонного начальника, ставший писателем и общественным деятелем. Возведенный в потомственное дворянство по заслугам своего отца Уметбаев весьма критически оценивал иных титулованных особ. Он с осуждением писал о преднамеренных искажениях при составлении родословных: «Сие шеджере списано со старого шеджере, составленного в начале 1800 года. То старое шеджере, должно быть, приказал составить токский старшина Исенгул, сын Каипкула, который говорил: «Сим шеджере я исхлопочу признания в звании мирзы!» - и, придя к нам, юмранам на Ак Идели, ходил по многим людям и собирал деньги. Не заплативших ему той порой он не вписал в список, а заплативших - показал в списке...»
Среди родившихся в Уфе к потомственным дворянам из башкир причислены Юсуф Шахайдарович Сыртланов, а также Зюгра Султанмахмудовна Султанова (ее отец Султанмахмуд Шагимратович Султанов и мать Марьям Ахмадеевна Исламова - потомственные дворяне), они проживали в Уфе на улице Воскресенской, 33 (ныне Тукаева).
По переписи 1897 года видно, что 10018 башкир были уже вовлечены в рыночные отношения, а 2656 занимались торговлей, организовывали промыслы: производство посуды, бочек, лопат, саней, корзин, мебели. Из той же переписи за 1897 г. узнаем: 826 чел. из башкир относилось к высшим сословиям из дворян, почетных граждан и купцов. По переписям 1912-1913 гг. 100 имений принадлежало дворянам, почетным гражданам и состоятельным землевладельцам из башкир. Среди известных фамилий - Давлеткильдеевы, Курбангалиевы, Сыртлановы, Баязитовы. Некоторые из них имели собственные дома в Уфе, однако в летописи Уфы эти данные, к сожалению, не сохранились.
Анализ сохранившихся в архиве документов, в том числе купчих, также дает некоторые представления о состоятельных уфимцах из мусульман. Вот только несколько записей по актам продажи земли, где приобретателями выступают в основном русские люди, бывшими владельцами - мусульмане.
Записи за 1864 год: «Прежний владелец: Ильзюгра Шайхиева и Исламова Султанова
АКТ ПРИОБРЕТЕНИЯ: при деревне Чекмак по раздельному акту крестьянин села Новый Усов Алексей Емельянов и Кузьма Федоров Афанасьевы по купчей покупают эту землю (77 дес. 911 сажен земли участок 541 дес. 1582 саж.) Сумма: 3865 руб.»
«Дворянин Якуб Мухамед Мансур Шайхиль-Исламович и Гульчигра Шагимуратова Султанова продают крестьянину деревни Григорьевская Демида Романов Мясников и крестьянину деревни Ново-Костеево Андриян Матьев Жуков землю за 755 руб.»
Записи за 13 марта 1900 г:
«Жена Оренбургского муфтия дворянка Марьям Шайхиль Исламова Султанова продает по разделительному акту крестьянинам села Новый Усов Кирил и Тимофей Константиновы и Николай Васильевич Назаровы, Сергей Васильевич Афанасий Федорович Афанасьевы по купчей за 4000 руб.»
«Дворянка Амина Шайхиль Исламова Султанова продала тем же участок за 3865 руб.»
«Вдова гвардии поручика княгиня Гайниль Хаят Рустем Хановна Давлеткильдеева продала землю поляку Таврической губернии Малитопольского уезда Карлу Карловичу Глейф, (семья: Фридара Филипп Георгиевич Биглер и Данил Георгиевич Биглер), (семья: Гейхтенфельд Генрихович Вингельмович, Генрих Георгиевич Шмидке) по купчей в сумме 30208 руб. разнокачественной земли 944 дес. 1195 саж.»
Почему мусульмане избавлялись от земли? Сказать трудно. Не похоже, что от бедности. Возможно, окончательно отказывались от земледельческого бизнеса в пользу городской торговли и кустарничества. А с началом ХХ века появились, наверное, и политические мотивы - интуиция подсказывала о грядущих потрясениях…
«Отрывок богатырского народного эпоса», - образно охарактеризовал историю ранней Уфы Дмитрий Семенович Волков, служивший городским головой Уфы с 1874 по 1887 год и оставивший наиболее яркий след в истории, включая собственные записи-воспоминания.
При Волкове Уфа готовилась отметить свое 300-летие. Как и сейчас, к юбилею города стремились построить и открыть новые инфраструктурные объекты, учреждения культуры и образования. И в этом смысле Дмитрий Семенович оказался очень эффективным сити-менеджером. При нем и во многом его хлопотами через Уфу прошла железная дорога, давшая значительный толчок развитию всего края. В 1873-м в Уфе открылось отделение Петербургского волжско-камского банка, а в 1876 г. появились городские общественные банки и сберкассы. Были обустроены 47 улиц, 12 площадей, 3 общественных сада, набирали обороты благотворительные организации. 28 сентября 1877 г. открыли общество помощи нуждающимся семьям воинов и вдовам, сиротам убитых на войне. Шла активная пропаганда, призывы о помощи. В том числе обращенная к мусульманам: «Россия - это мы с вами - живые люди, а не географическое название. Это за нас теперь, за Россию проливают кровь доблестные воины»; «Мы можем, мы обязаны это сделать! Все эти вдовы, эти сироты - наши! Нам не чуждые! Наши родные, свои! Мы для них - Отечество! Мы для них - Мать-Россия, за которую их мужья и отцы отдали свою жизнь»; «Обращаемся к мусульманскому духовенству, прося его объявить о сборе пожертвований «Пусть знают мусульмане, что их достопочтенный муфтий принимает живое участие в нашем деле, как член нашего комитета. Надеемся, что они отзовутся на общий призыв с сердечной готовностью последовать примеру уважаемого муфтия»…
Подобные воззвания подтверждают, что мусульмане Уфы и всей губернии стали важной и влиятельной составляющей социума. Однако, анализируя занятость на должностях в городских учреждениях, видишь подавляющее большинство русских фамилий. Например, в канцелярии губернатора из трех человек по особым поручениям - один мусульманин А.Г. Терегулов. В МВД из 49 сотрудников числится один клерк Ш.С. Гайнуллин. Из 65 землемеров - один нерусский У.Г. Галимов. Из 24 сотрудников Губернского статкомитета членом ведомства путей сообщения значится только Н.Б. Мамлеев. В губернском земском собрании среди 43 сотрудников представители мусульман - М.В. Кутлубаев (от Бирского уезда), а по избранию от Уфимского уезда - О.С. Еникеев. Среди 156 сотрудников Министерства юстиции находим мусульман: судебного следователя М.М. Мустафова-Кутлубаева, переводчика Р.Б. Еникеева, судебных приставов Г.М. Терегулова и Ф.Н. Мамлеева. Присяжные поверенные: А.А. Ахтямов, И.М. Султанов. Среди 46 сотрудников Отделения Госбанка трое мусульман: С.Х. Еникеев, М.Н. Еникеев, Х.Х. Утяшев.
В Городской Думе Уфы Гласными состояли: М.А. Хакимов. Б.М. Назиров, Х.А. Акчурин, С.С. Шамгулов, А.З. Шамсонов, С.А. Басимов. К.С. Алкин, Ф.А. Ягудин. А в Городской Управе мусульман на службе не было.
На мой взгляд, важным фактором в восприятии мусульман жителями России, а заодно и в повышении статуса башкир и татар являлось участие их в деятельности Государственной Думы. Исследователи считают, что в дореволюционной Думе мусульманская фракция не смогла стать самостоятельной силой, которой бы удалось в полной мере отстаивать интересы правоверных России. Однако сам факт наличия в государственном парламенте такой фракции дорого стоит. Во всех четырех созывах суммарно было избрано 78 депутатов-мусульман: 25 депутатов в первом созыве, 36 - во втором, 10 - в третьем, 7 - в четвертом созыве.
В Думе III созыва (1907-1912) из восьми депутатов от Уфимской губернии четверо были мусульманами, в том числе трое башкир: А. Сыртланов (сын депутата двух первых созывов Ш. Сыртланова), от городской курии - Ш. Махмутов, от крестьянской курии - М. Тукаев.
Достаточно смелым с ярко выраженной гражданской позицией выступил башкирский депутат
Ш. Махмутов при обсуждении в Думе законопроекта «О начальных училищах». Он настаивал, что «не следует обращать дело просвещения в удобное средство для вытравливания в инородцах последних признаков их племенных свойств». Категорически отвергая тенденции русификации, Махмутов заявил, что «мусульмане желают быть равноправными сынами России, а не ее пасынками».
Мусульманская фракция в Думе, наряду с образованием, особую важность придавала деятельности комиссии по вероисповеданию. 12 декабря 1907 г. наш депутат М-Ш. Тукаев выступил с протестом, назвав неэтичным избрание председателем комиссии православного священника Евлогия. И тот был вынужден отказаться от статуса председателя.
Другой наш депутат А. Сыртланов 16 ноября 1907 года аргументированно раскритиковал программу Петра Столыпина в части очередного ущемления прав мусульман: он назвал недальновидным шагом принятие нового избирательного закона, по которому представительство мусульман в Думе сокращалось до 10 человек. А в 1911 году, когда Уфимская губерния, наряду с некоторыми другими, пострадала от неурожая, он добивался справедливой компенсации и помощи населению в земствах.
Большой резонанс получило выступление депутата И. Ахтямова при рассмотрении в Думе расходов МВД. Он тогда сделал, по сути дела, политическое заявление, указав, что под предлогом борьбы с панисламизмом закрываются прогрессивные мусульманские школы, благотворительные общества, национальные газеты и журналы, повсеместно и беспричинно арестовывают исламских священнослужителей. Мусульманская фракция в Думе голосовала против предложенных статей расходов МВД. Но, к сожалению, курс на ущемление прав и свобод мусульман только продолжился до самого октября 1917-го года, а затем начались большевистские репрессии, от которых пострадали лучшие представители мусульман, включая башкир и татар. И Уфа вновь оказалась в эпицентре политических событий, о которых нам не следует забывать…
Галина ИШМУХАМЕТОВА
От мятежа к консолидации
Завершая предыдущую публикацию, я отметила важность консолидации российских мусульман вокруг ДУМ - духовного управления, учрежденного Указом императрицы Екатерины II 22 сентября 1788 года. Можно предположить, что появление Уфы как военной императорской ставки не в полной мере оправдало намерения властей: башкиры, мещеряки, да и татары, бежавшие сюда от насильственного крещения, упорно не поддавались христианизации, в отличие, скажем, от многих сибирских народов (манси, хантов, алтайцев, якутов). Уфа к тому времени так и не стала опорой самодержавию.И тогда созрело решение возвести в степи русский город-крепость Оренбург, что вызвало гнев башкир, вылившийся в волну восстаний. Оренбург впоследствии станет как бы дублером Уфы - губернские полномочия будут передаваться от одного к другому, создавая определенную мороку, а часть архивных документов, касающихся Башкирии, так и осядут в новом городе-крепости, некоторые просто затеряются.
В 1773 году пугачевцы вошли в Оренбург, а сподвижники царя-самозванца Чика Зарубин и казак Губанов с войском в 10 тыс. человек с 24 пушками осаждали Уфу с октября по март 1774 года. Среди уфимцев лютовал голод, а вокруг города все бурлило. Дальнейшие события также всем известны: Пугачева казнили в Москве, а его сподвижника, героя башкирского народа Салавата Юлаева сослали на каторгу в балтийскую крепость Рогервик. Сохранилось донесение майора Дитмара о смерти Салавата Юлаева 26 сентября 1800 года.
Перепись башкир, начатая в 1739-м, также послужила поводом к очередному восстанию. Но в июне 1740 года войска под предводительством Карасакала были разбиты, а сам он бежал в казахские степи. В годы бунта появились императорские указы о запрете для башкир брать в жены татарок и киргиз-кайсаков (казашек), руководствуясь, видимо, принципом - разделяй и властвуй, стремясь локализовать очаги мятежа. Также башкирам запретили иметь в доме и носить оружие, в деревнях содержать кузницы. На подавление восстаний были брошены огромные силы, башкиры потеряли убитыми, казненными, сосланными в ссылку около 60 тысяч человек, каратели сожгли более 800 аулов, угнали десятки тысяч голов скота. И все же власти пошли на некоторые послабления и отказались от дальнейших планов насильственного обращения аборигенов степи в христианство. Правда, только в 1869 году ликвидировали комиссию, занимавшуюся перераспределением земель башкир и припущенников - вопросы передали в Присутствие по крестьянским делам.
12 марта 1775 года императрица Екатерина II поблагодарила жителей Уфы за мужественную оборону города, к тому времени, видимо, окончательно созрело решение придать магометанской вере официальный статус наряду с православием. Но только в 1788-м в Уфе появилось магометанское собрание. Столь важный шаг в политическом устройстве государства требовал серьезной подготовки, а ключевым вопросом стал кадровый - какому муфтию доверить судьбу российских мусульман, а через них и политическую обстановку во всей империи?
ДУМ и прогресс
Среди краеведов и любителей истории время от времени возникает вопрос: почему Екатерина сделала центром ислама Уфу, а не Казань или Оренбург, дважды становившийся губернским городом? Вспомним, что губернии в империи появились по указу Екатерины лишь в 1775 году, а в 1781-м учредили Уфимское наместничество с центром в Уфе, в 1797-м его переименовали в Оренбургскую губернию, потом упразднили, но в 1788 году вновь воссоздали. «Перенесение губернского центра из Уфы в Оренбург привело к необыкновенным затруднениям из-за отдаленности - на доставку важных сведений порой уходит до 6 недель», - жаловался губернатор Н.Н. Бахметьев в 1800 году. К моменту создания Духовного управления мусульман ОДУМ оно именовалось Оренбургским по принадлежности к губернии.Что касается Казани и Казанской губернии, население которой исповедовало магометанское учение с Х века - со времен Волжской Булгарии, когда пришли первые исламские миссионеры с Востока, - оно считалось более религиозно податливым. Хотя через тех же сподвижников пророка Мухаммада одновременно ислам проник и в башкирский край, но территория степи была столь обширна, а кочевой образ жизни способствовал сохранению языческих традиций. Задача стояла сложная: покончить с восстаниями через новый государственный орган ДУМ и распространить благожелательные настроения к царской власти у населения на границе империи и на сопредельных территориях - Башкирия географически таковой и была. И эта дипломатическая миссия как раз возлагалась на главного муфтия.
Слово «мулла» произошло от искаженного арабского слова «мауля» (господин) - так принято было на Востоке обращаться к уважаемым людям, а в России оно трансформировалось в официальный статус проповедников. По данным переписи за 1897 г., башкир, татар, мишар и тептярей, самостоятельно исповедовавших «богослужение нехристианских исповеданий», в Уфимской губернии проживало 1673 человека, не совмещавших эту деятельность с какой-либо иной. В небольших деревенских мечетях религиозные обряды исполнял один мулла, а при больших городских мечетях служили два и более духовных сановника.
Метрические книги среди мусульман России были введены по указу Сената 21 сентября 1828 года: ДУМ было предписано изготовить их и разослать по приходам, куда указные муллы вносили записи о родившихся, умерших, читавших никах и разведенных - по два экземпляра. В конце года один отправляли в ДУМ, второй - оставался в местной мечети.
Служители исламского культа, в отличие от православного духовенства, не получали государственного жалованья, жили на доходы от своих прихожан за исполнение религиозных обрядов - бракосочетание (никах), наречение имени ребенку, проводы умершего в последний путь. Мулла в сельских приходах мог заработать около 200 руб. в год, тогда как православные священники получали от государства жалованье от 400 до 700, не считая подаяний прихожан. Однако первому главному муфтию ДУМ, которым стал уроженец деревни Султанай Уфимской провинции Мухаметжан Хусейнов, были предоставлены широкие полномочия и высокое - в 1500 руб. - жалованье в год. Это был не только своеобразный аванс, мотивирующий на преданную службу царю и отечеству, но и признание прежних заслуг. Хусейнов (Гусейнов) неоднократно выезжал в казахские степи, вел переговоры с предводителями киргизов и казахов, склоняя их к принятию тех или иных договоренностей с империей.
В 1825 году первого муфтия, прослужившего почти 40 лет, сменил ахун из Оренбурга Габдельсалям Габдрахимов (1825-1840 гг.), пользовавшийся уважением у прихожан и властей. Заняв высокий пост, он взялся хлопотать о строительстве Соборной мечети в Уфе, которую удалось возвести в 1830 году на деньги уфимского купца Мукмина Тагирова Хазмитева. Благодаря стараниям муфтия появились вакуфные дома и резиденция с гостиницей для приема гостей на улице Воскресенской (Тукаева). Умер второй муфтий в 1862 году и похоронен, как и первый, на мусульманском кладбище Уфы. Третьим муфтием ДУМ император Александр II назначает вовсе не мусульманского проповедника, какими являлись два предыдущих, а князя, отставного ротмистра Салимгарея Тевкелева. Как известно, его предок Алексей (Кутлуахмет) отличился жестокостью при подавлении мятежа башкир - была сожжена деревня Сеянтус на страх другим бунтарям, однако сия бесчеловечность возымела лишь обратный эффект - восстание разрасталось, а род Тевкелевых навсегда получил черную метку. Тем не менее переехавший из Санкт-Петербурга в Уфу муфтий Салимгарей Тевкелев, в отличие от деда, по свидетельствам современников, отличался благими делами и добрым нравом.
Он пригласил на службу в ДУМ литератора и переводчика башкира Мухаметсалима Уметбаева, вошедшего в нашу историю просветителем. Муфтий Тевкелев инициировал создание первых благотворительных обществ мусульман. Отдал свой дом на улице Бельской, 3 под приют для магометанских сирот, создал благотворительный фонд, из которого получали помощь нуждающиеся мусульмане. Благодаря Тевкелеву с 1870 г. обучавшихся в гимназиях детей мусульман освободили от уроков законов божьих и постепенно вместо них внедрялись уроки по основам ислама. Он также инициировал строительство соборной мечети в Санкт-Петербурге и введение военных мулл в войсках для совершения мусульманских обрядов. Муфтий Тевкелев умер в 1885 году и похоронен на территории Соборной мечети. Его сменил муфтий Мухамедьяр Султанов из потомственных башкир, которого высоко ценил один из последующих муфтиев, ученый и просветитель Ризаетдин Фахретдинов.
При Султанове, прослужившем почти 30 лет, значительно расширилась библиотека ДУМ, были приведены в порядок сохранившиеся архивные документы, муфтий выступал за развитие образования и культуры мусульман, но был достаточно высокомерен с прихожанами из народа, зато безупречно и весьма дипломатично исполнял императорские поручения. После революции 1905 года в России мятежные настроения только усиливались, очень не спокойно стало и в мусульманской среде, наметился раскол между консерваторами и новаторами как во взглядах на вероучение, образование, так и на государственное устройство. Атмосфера внутри ДУМ тоже накалялась. Султанова не стало уже в весьма неспокойном 1915 году. Скороговоркой упоминать последующих муфтиев не вижу смысла - то отдельный и очень любопытный пласт уфимской истории.
«Отрывок эпоса»
Известные всем еще из школьной программы отмена крепостного права и последовавшие реформы 1861 года эхом отозвались в развитии промышленности, а с ней и буржуазии, в том числе из числа зажиточных крестьян, которые постепенно вливались и в городскую жизнь. Уфа здесь не стала исключением наряду с другими губернскими городами, как, скажем, Самара, основанная в то же время. Впрочем, свои этнические особенности Уфа сохраняла, включая сословную специфику.14 марта 1867 года помощник начальника Оренбургской канцелярии есаул Альмухамет Куватов, дворянин, выпускник Казанского университета, писал в записке губернатору: «Удивительно, что народ, приносивший в общей массе верноподданных немаловажную помощь государству, при последнем падении своем в благосостоянии и когда шел быстрыми шагами к пролетариату, не обратил должного на себя внимания!» С гибелью скота в голодные годы башкиры оказались в буквальном смысле без куска хлеба, а за годы кантонной системы русские чиновники, получившие безграничные права, развили привычку к взяткам, как писал уже в другой записке майор С. Ольшевский, сочувствовавший башкирам и видевший в них хороших работников, способных и к земледелию, и к иным промыслам, но «обстоятельствами они поставлены на ту точку, на которой теперь находятся, этими обстоятельствами и будут сведены с нее».
Тем не менее время бежало, а взаимопроникновение восточной и европейской культур давало синергетический эффект: большинство русских приняли и полюбили традиции башкир, особенно национальную еду, целебный кумыс, многие даже освоили язык, по крайней мере, понимали разговорную речь, в свою очередь коренные жители края заговорили по-русски, переняли тонкости земледелия и овощеводства. По сведениям В.А. Новикова, в 1800-1818 гг. в родословную книгу Уфимской (тогда еще Оренбургской) губернии были внесены 13 дворянских мусульманских фамилий, в 1818-1863 гг. - еще 24, в 1863-1878 гг. - 19 фамилий. Среди них представители дворянских родов Алкиных, Мамлеевых, Тимашевых, Яушевых и др. Так, указом Сената от 6 ноября 1791 г. был восстановлен в княжеском достоинстве мурза Дашкин со своими потомками. Вслед за Дашкиным сумела доказать свое благородное происхождение уфимская ветвь Акчуриных (29 ноября
1796 г.). В 1844-1873 гг. ряд семей рода Яушевых был восстановлены в древнем дворянском достоинстве.
6 ноября 1851 г. семьи Маматказиных-Сакаевых, сохранивших исламскую веру, получили право именоваться князьями. Княжеский статус вернули также мусульманской ветви рода Кудашевых. И все же в списке частных земельных владений Уфимской губернии, составленном земской управой в 1912/13 г., мусульманские фамилии встречаются крайне редко.
Среди мишарских потомственных дворян в Башкирии и Уфе известны Акчурины, Бигловы, Дашкины, Долатказины, Диваевы, Еникеевы, Енгалышевы, Кашаевы, Кудашевы, Киреевы, Маматказины, Мамины, Мамлеевы, Муратовы, Терегуловы, Чанышевы, Янбулатовы. «Башкирские тарханы такой чести не удостаивались, - пишет уважаемый А.С. Асфандияров, - по причине их активного участия в антиправительственных народных движениях». И в этом, согласитесь, кроется одна из причин того, что среди уфимцев первых столетий мы не находим дворян из башкир. Свободолюбивый коренной народ стремился на простор, разбогатевшие со временем семьи башкир, даже имея дома в Уфе, жили главным образом в селах, где традиционно держали лошадей и другую живность.
Потомственными дворянами могли стать башкиры из особо усердных личных дворян и именитых граждан. А личное дворянство получали отличившиеся на военной и гражданской службе. По архивным данным, с 1860 по 1917 год в родословные книги Уфимской и Оренбургской губерний были записаны: Сыртлановы, Уметбаевы, Кучуковы, Бекчурины, Мутины, Курбангалины, Ижбулатовы. Вместе с тем в разных источниках упоминаются и другие фамилии дворян из башкир. К примеру, дворянский род Куватовых восходит к родоначальнику Кувату Кинзягулову, он был прямым наследником Муйтен-бия, вождя башкирского племени времен Чингисхана, участвовал в башкирских восстаниях в 1755-1756 годы. Способствовал продаже земель промышленникам Твердышеву и Мясникову. Сыновья Кувата: Нарынбай (1745-1830), Бурангул (1750-1833) - кантонный начальник, участник войны 1812 г., в 1817 г. пожалован дворянским титулом. Принципиальностью отличался вышеупомянутый Мухаметсалим Уметбаев, сын кантонного начальника, ставший писателем и общественным деятелем. Возведенный в потомственное дворянство по заслугам своего отца Уметбаев весьма критически оценивал иных титулованных особ. Он с осуждением писал о преднамеренных искажениях при составлении родословных: «Сие шеджере списано со старого шеджере, составленного в начале 1800 года. То старое шеджере, должно быть, приказал составить токский старшина Исенгул, сын Каипкула, который говорил: «Сим шеджере я исхлопочу признания в звании мирзы!» - и, придя к нам, юмранам на Ак Идели, ходил по многим людям и собирал деньги. Не заплативших ему той порой он не вписал в список, а заплативших - показал в списке...»
Среди родившихся в Уфе к потомственным дворянам из башкир причислены Юсуф Шахайдарович Сыртланов, а также Зюгра Султанмахмудовна Султанова (ее отец Султанмахмуд Шагимратович Султанов и мать Марьям Ахмадеевна Исламова - потомственные дворяне), они проживали в Уфе на улице Воскресенской, 33 (ныне Тукаева).
По переписи 1897 года видно, что 10018 башкир были уже вовлечены в рыночные отношения, а 2656 занимались торговлей, организовывали промыслы: производство посуды, бочек, лопат, саней, корзин, мебели. Из той же переписи за 1897 г. узнаем: 826 чел. из башкир относилось к высшим сословиям из дворян, почетных граждан и купцов. По переписям 1912-1913 гг. 100 имений принадлежало дворянам, почетным гражданам и состоятельным землевладельцам из башкир. Среди известных фамилий - Давлеткильдеевы, Курбангалиевы, Сыртлановы, Баязитовы. Некоторые из них имели собственные дома в Уфе, однако в летописи Уфы эти данные, к сожалению, не сохранились.
Анализ сохранившихся в архиве документов, в том числе купчих, также дает некоторые представления о состоятельных уфимцах из мусульман. Вот только несколько записей по актам продажи земли, где приобретателями выступают в основном русские люди, бывшими владельцами - мусульмане.
Записи за 1864 год: «Прежний владелец: Ильзюгра Шайхиева и Исламова Султанова
АКТ ПРИОБРЕТЕНИЯ: при деревне Чекмак по раздельному акту крестьянин села Новый Усов Алексей Емельянов и Кузьма Федоров Афанасьевы по купчей покупают эту землю (77 дес. 911 сажен земли участок 541 дес. 1582 саж.) Сумма: 3865 руб.»
«Дворянин Якуб Мухамед Мансур Шайхиль-Исламович и Гульчигра Шагимуратова Султанова продают крестьянину деревни Григорьевская Демида Романов Мясников и крестьянину деревни Ново-Костеево Андриян Матьев Жуков землю за 755 руб.»
Записи за 13 марта 1900 г:
«Жена Оренбургского муфтия дворянка Марьям Шайхиль Исламова Султанова продает по разделительному акту крестьянинам села Новый Усов Кирил и Тимофей Константиновы и Николай Васильевич Назаровы, Сергей Васильевич Афанасий Федорович Афанасьевы по купчей за 4000 руб.»
«Дворянка Амина Шайхиль Исламова Султанова продала тем же участок за 3865 руб.»
«Вдова гвардии поручика княгиня Гайниль Хаят Рустем Хановна Давлеткильдеева продала землю поляку Таврической губернии Малитопольского уезда Карлу Карловичу Глейф, (семья: Фридара Филипп Георгиевич Биглер и Данил Георгиевич Биглер), (семья: Гейхтенфельд Генрихович Вингельмович, Генрих Георгиевич Шмидке) по купчей в сумме 30208 руб. разнокачественной земли 944 дес. 1195 саж.»
Почему мусульмане избавлялись от земли? Сказать трудно. Не похоже, что от бедности. Возможно, окончательно отказывались от земледельческого бизнеса в пользу городской торговли и кустарничества. А с началом ХХ века появились, наверное, и политические мотивы - интуиция подсказывала о грядущих потрясениях…
«Отрывок богатырского народного эпоса», - образно охарактеризовал историю ранней Уфы Дмитрий Семенович Волков, служивший городским головой Уфы с 1874 по 1887 год и оставивший наиболее яркий след в истории, включая собственные записи-воспоминания.
При Волкове Уфа готовилась отметить свое 300-летие. Как и сейчас, к юбилею города стремились построить и открыть новые инфраструктурные объекты, учреждения культуры и образования. И в этом смысле Дмитрий Семенович оказался очень эффективным сити-менеджером. При нем и во многом его хлопотами через Уфу прошла железная дорога, давшая значительный толчок развитию всего края. В 1873-м в Уфе открылось отделение Петербургского волжско-камского банка, а в 1876 г. появились городские общественные банки и сберкассы. Были обустроены 47 улиц, 12 площадей, 3 общественных сада, набирали обороты благотворительные организации. 28 сентября 1877 г. открыли общество помощи нуждающимся семьям воинов и вдовам, сиротам убитых на войне. Шла активная пропаганда, призывы о помощи. В том числе обращенная к мусульманам: «Россия - это мы с вами - живые люди, а не географическое название. Это за нас теперь, за Россию проливают кровь доблестные воины»; «Мы можем, мы обязаны это сделать! Все эти вдовы, эти сироты - наши! Нам не чуждые! Наши родные, свои! Мы для них - Отечество! Мы для них - Мать-Россия, за которую их мужья и отцы отдали свою жизнь»; «Обращаемся к мусульманскому духовенству, прося его объявить о сборе пожертвований «Пусть знают мусульмане, что их достопочтенный муфтий принимает живое участие в нашем деле, как член нашего комитета. Надеемся, что они отзовутся на общий призыв с сердечной готовностью последовать примеру уважаемого муфтия»…
Подобные воззвания подтверждают, что мусульмане Уфы и всей губернии стали важной и влиятельной составляющей социума. Однако, анализируя занятость на должностях в городских учреждениях, видишь подавляющее большинство русских фамилий. Например, в канцелярии губернатора из трех человек по особым поручениям - один мусульманин А.Г. Терегулов. В МВД из 49 сотрудников числится один клерк Ш.С. Гайнуллин. Из 65 землемеров - один нерусский У.Г. Галимов. Из 24 сотрудников Губернского статкомитета членом ведомства путей сообщения значится только Н.Б. Мамлеев. В губернском земском собрании среди 43 сотрудников представители мусульман - М.В. Кутлубаев (от Бирского уезда), а по избранию от Уфимского уезда - О.С. Еникеев. Среди 156 сотрудников Министерства юстиции находим мусульман: судебного следователя М.М. Мустафова-Кутлубаева, переводчика Р.Б. Еникеева, судебных приставов Г.М. Терегулова и Ф.Н. Мамлеева. Присяжные поверенные: А.А. Ахтямов, И.М. Султанов. Среди 46 сотрудников Отделения Госбанка трое мусульман: С.Х. Еникеев, М.Н. Еникеев, Х.Х. Утяшев.
В Городской Думе Уфы Гласными состояли: М.А. Хакимов. Б.М. Назиров, Х.А. Акчурин, С.С. Шамгулов, А.З. Шамсонов, С.А. Басимов. К.С. Алкин, Ф.А. Ягудин. А в Городской Управе мусульман на службе не было.
На мой взгляд, важным фактором в восприятии мусульман жителями России, а заодно и в повышении статуса башкир и татар являлось участие их в деятельности Государственной Думы. Исследователи считают, что в дореволюционной Думе мусульманская фракция не смогла стать самостоятельной силой, которой бы удалось в полной мере отстаивать интересы правоверных России. Однако сам факт наличия в государственном парламенте такой фракции дорого стоит. Во всех четырех созывах суммарно было избрано 78 депутатов-мусульман: 25 депутатов в первом созыве, 36 - во втором, 10 - в третьем, 7 - в четвертом созыве.
В Думе III созыва (1907-1912) из восьми депутатов от Уфимской губернии четверо были мусульманами, в том числе трое башкир: А. Сыртланов (сын депутата двух первых созывов Ш. Сыртланова), от городской курии - Ш. Махмутов, от крестьянской курии - М. Тукаев.
Достаточно смелым с ярко выраженной гражданской позицией выступил башкирский депутат
Ш. Махмутов при обсуждении в Думе законопроекта «О начальных училищах». Он настаивал, что «не следует обращать дело просвещения в удобное средство для вытравливания в инородцах последних признаков их племенных свойств». Категорически отвергая тенденции русификации, Махмутов заявил, что «мусульмане желают быть равноправными сынами России, а не ее пасынками».
Мусульманская фракция в Думе, наряду с образованием, особую важность придавала деятельности комиссии по вероисповеданию. 12 декабря 1907 г. наш депутат М-Ш. Тукаев выступил с протестом, назвав неэтичным избрание председателем комиссии православного священника Евлогия. И тот был вынужден отказаться от статуса председателя.
Другой наш депутат А. Сыртланов 16 ноября 1907 года аргументированно раскритиковал программу Петра Столыпина в части очередного ущемления прав мусульман: он назвал недальновидным шагом принятие нового избирательного закона, по которому представительство мусульман в Думе сокращалось до 10 человек. А в 1911 году, когда Уфимская губерния, наряду с некоторыми другими, пострадала от неурожая, он добивался справедливой компенсации и помощи населению в земствах.
Большой резонанс получило выступление депутата И. Ахтямова при рассмотрении в Думе расходов МВД. Он тогда сделал, по сути дела, политическое заявление, указав, что под предлогом борьбы с панисламизмом закрываются прогрессивные мусульманские школы, благотворительные общества, национальные газеты и журналы, повсеместно и беспричинно арестовывают исламских священнослужителей. Мусульманская фракция в Думе голосовала против предложенных статей расходов МВД. Но, к сожалению, курс на ущемление прав и свобод мусульман только продолжился до самого октября 1917-го года, а затем начались большевистские репрессии, от которых пострадали лучшие представители мусульман, включая башкир и татар. И Уфа вновь оказалась в эпицентре политических событий, о которых нам не следует забывать…
Галина ИШМУХАМЕТОВА