Сказка из почтового ящика

Помню, в детстве было у меня много открыток, как-то мы с сестрой даже заложили ими весь пол большой комнаты нашей квартиры. При переезде всё ушло. И вот лет через тридцать после этого принесли мне целую кипу старых открыток…

Помню, в детстве было у меня много открыток, как-то мы с сестрой даже заложили ими весь пол большой комнаты нашей квартиры. При переезде всё ушло. И вот лет через тридцать после этого принесли мне целую кипу старых открыток…



Рассматриваю забытые и такие знакомые рисунки. Но вот что-то мне не известное. Вглядываюсь и вдруг понимаю, много раз прежде видел снеговика. Читаю на обороте: художник Е. Гундобин. Старая (и преплохая) традиция – указывать только инициалы и фамилию человека. К счастью, раньше я уже встречал это имя: Евгений Николаевич Гундобин (1910 – 1975) работал художником Гознака. В 1950 году по его рисункам было напечатано четыре марки, одна из них, со Спасской башней Кремля, посвящена годовщине Октябрьской революции (кстати, в 60-е годы и позже этот сюжет частенько будет использоваться для новогодних филателистических миниатюр). Гундобин – автор марки 1957 года с первым спутником. Сейчас всё ясно и ребёнку, а тогдашняя секретность заставила поломать голову, художник воспользовался опубликованной в газете «Правда» схемой полёта спутника. И не промахнулся.

Тем не менее попытки найти в филателистических справочниках и журналах хоть какие-то сведения о художнике успехом не увенчались. Интернет же поначалу ограничивался лишь многочисленными его открытками: Новый год, 8 Марта, 1 Мая и 1 сентября, День Советской армии, годовщина Октябрьской революции и освоение космоса.

Эпопея с открытками у Гундобина начиналась ещё при жизни вождя всех народов, в конце 1952 года, когда на смену идеологически выверенным сюжетам неожиданно пришли темы, близкие каждому, – школьники, ёлки, деды-морозы. И, конечно розовощёкие малыши. Я пока не нашёл ответа на вопрос, почему автором двух из первых трёх маркированных (гознаковских) открыток 1952 года стал именно он, но, скорее всего потому, что одним из первых смог в своих рисунках обратиться к простым радостям жизни. А сюжет со Спасской башней хотя и не был первым в длинной новогодней серии советских открыток, всё ж оказался абсолютно новым: Гундобин внёс в него сказку – праздничную зимнюю ночь над Москвой. Найти эти первые поздравительные открытки 1952 года почти невозможно, но это и не нужно: через год они были переизданы многомиллионными тиражами.

Практически на всех новогодних почтовых карточках художника – мальчишки и девчонки. Они лепят снеговиков, катаются на лыжах и санках, наряжают ёлку, радостно получают подарки от Деда Мороза. Можно лишь отметить как забавный факт, что с течением времени детвора на его открытках становится всё более пухлощёкой. Даже строитель времён «великого семилетия» (1959 – 1965 гг.) по причине хорошо узнаваемых розовых щёк и радостной улыбки не выглядит скучной агиткой. И всех этих детей, строителей, Дедов Морозов и кремлёвские башни художник преподносит нам на фоне «фирменного» гундобинского снегопада и новогодней ночи. Создавая открытки, не забывает Евгений Николаевич и ставшую любимой тему космоса, в частности, на его последней открытке (из известных мне) Новый год летит к Деду Морозу на ракете. Но почему-то именно на этой карточке ясно видно, что персонажи художника заметно «исхудали»…

Интересно, что фамилия Гундобин есть в словаре Брокгауза и Ефрона. И уже давно она была связана с «художничеством». Так, в 1910-е годы в Самаре рисование в гимназиях и реальном училище преподавал надворный советник В.В. Гундобин, а другой праправнук муромского калачника Данилы по прозвищу «Гундоба» присяжный бухгалтер (т.е. аудитор) Н.А. Гундобин во время работы в Оренбурге неплохо проявил себя в направлении, которое нынче назвали бы дизайном: кроме своего личного вензеля он разработал форму бланка и товарный знак занимающегося золотодобычей Южно-Уральского горно-промышленного акционерного общества. Вот что пишет об этом обществе Вера Николаевна Макарова: «В 36-летнее пользование у башкир были взяты прииски Уваряжский, Юлалинский, Тубинский, Семёновский, Троицкий, Япаевский, Таналыкский, Уртазымские угольные копи, Еленинский, Валентиновский и другие. Всего 66 приисков. Управление находилось в Таналыко-Баймаке».

В Оренбург Николай Алексеевич приехал в 1909 году из Мурома. В 1911 г., как следует из его паспортной книжки, в деревне Пекарь (так в сборнике «Сообщения Муромского музея», Муром, 2012. Паспортную книжку заполнял, вероятнее всего, по тогдашней практике начальник Гундобина, так что ошибки удивлять не должны), у него родился сын Евгений. Но в списке населённых пунктов Оренбургской губернии 1900 года ничего похожего на это название нет! Вспомним, что Таналыко-Баймак – нынешний Баймак. А вдруг выдающийся мастер волшебной новогодней сказки из почтового ящика – наш земляк? Где учился, как и когда попал в Москву, не ясно, ведь никаких исследований на эту тему, как уже я говорил, пока не было. Известно только, что в 1930-м он принимал участие в выставке работ художников АХР (Ассоциации художников революции) в Оренбурге.

Всего-то лет десять работал Гундобин над открытками, тем не менее на любой новогодней выставке в музее или на сайте советского ретро вы на самом видном месте обязательно найдёте его произведения. Они узнаются сразу, став воплощением духа времени, классикой жанра. Можно сказать, что на них изображены мы сами в далёком детстве. Открытки мастера дарили и продолжают дарить нам волшебную сказку.

Автор: Анатолий ЧЕЧУХА.