Людикудамы

Жители поселка Кудама егерь Андрей Севериков и кочегар Владимир Дорофеев отправились искать детей, пропавших на Сямозере, задолго до того, как приехали спасатели МЧС. Они спасли 11 человек, а потом еще помогали собирать тела погибших. В прежние времена за это давали государственные награды. Теперь Андрей и Владимир рассказывают о жизни.

Андрей Севериков

37 лет, живет и работает егерем на турбазе «Кудама»

- Мне начальница Наталья позвонила в воскресенье: «Сходите, посмотрите». Вроде как дети пропали. Мы с Володей — он кочегаром на турбазе работает — сели на мой баркас и поплыли. Вначале не понимали, что произошло. Нашли первых двадцать пять детей на острове: довольные, веселые. Потом мы нашли еще пятерых, я их посадил в лодку. Они сказали, что было еще двадцать четыре ребенка. Через какое-то время мы нашли девочку. Живую. Потом Володю высадили на берег — он по нему ходил и искал всех. Я заехал еще на один остров. Нашел там тело мертвого мальчика и троих живых детей. Уже было девять детей в лодке. Потом на берегу нашли еще двух живых девочек. Их тоже в лодку посадили. На базу я привез одиннадцать детей. Лодка второй раз уже не могла выезжать — ее волной сильно разбило. Самое тяжелое было отдавать детские тела. «Трупы» как-то жестоко звучит. Само это слово «труп»…

Я и раньше видел утопленников — таких, кто по полгода в воде лежал. Но то были взрослые люди. Не дети. Больше ничего не скажу. Все постоянно спрашивают, достают. Меня вон недавно спросили, чего хочется. Просто напиться. Желательно с утра. Чтобы лежал и булькал.

Да, везде бардак. И как на него вы повлияете? Что, голым с табличкой в Москве встанете? МЧС говорит одно, СК совсем другое. А шишки там в Москве посидят, между собой договорятся — и не было никого и ничего. Администрация лагеря, по-любому виновата. Больше виноват заместитель директора, потому что глава лагеря в Москве сидела. Зам был единственным человеком, который реально видел, что происходит на озере. Когда лодки перевернулись, он должен был сразу позвонить спасателям.

Не знаю я, что с виновными делать, не мы решаем. Ну что, утопить? Так это очень легко. Понятно, что тут уже ничего не вернуть. Но то, что наказать их надо хорошенько — это да. А что им светит — лет шесть-десять, «по неосторожности»? Так это вообще мало.

Я в Кудаме уже восемь лет. Родился в Белоруссии, потом мы в Петрозаводск с мамой переехали. Когда я в армии был, она от рака умерла. В Петрозаводске работал в охране, водителем маршрутки, потом в Питере монтажником металлоконструкций, а в отпусках тут на турбазе халтурил. Потом кризис случился, и я сюда совсем переехал. Вожу летом отдыхающих на рыбалку, зимой — на снегоходах и собаках катаю.

На турбазе и с женой познакомился. Она приезжала сюда туристкой со своим молодым человеком года четыре подряд. Я их постоянно на рыбалку возил. Ну и докатались. Как-то общаться начали: не только на базе, но и по телефону. Поженились мы в сентябре, еще года нет. Мы с Аней хотели здесь неподалеку дом построить — и жить в нем, семьей. Но все идет не по плану: в январе мы написали заявление на землю. Что я, как местный житель, могу взять ее в аренду на десять лет. Четыре месяца мы ждали ответа! Потом написали заявление в прокуратуру. А там нам сказали: ничего сделать не можем, извините. Так что у нас ничего здесь нет. А мы детей хотим.

Не знаю, почему у нас в стране все херово. Видимо, большая она, народу много. Наверное, не успевают всем помочь. Вообще, пусть власть и не помогает, главное — чтобы не мешала! Мы тут, в деревне, со своими маленькими проблемами, а ведь есть и посерьезнее вещи. В Карелии, например, дороги — говно. Лагеря вот детские есть такие… Деревня наша уже бы умерла, если бы не база. Здесь, если человек с руками, не пьет, занимается рыбалкой, огородом и ягодами, может спокойно жить и не тужить. То, что народ бухает, — это же не власти виноваты. Зачем деньги нам выделять в деревню? Чтобы люди вообще до смерти спились? Мы просто, наверное, безвольные люди.

Но, по крайней мере, сейчас у нас сильная держава. Пусть и военная. В вооружении нам равных нет. Нас бы давно уже раздавили, если бы было другое правительство. То, что Крым наш, это хорошо. Но получилось-то, что там люди гибнут, на Донбассе. Вот, у нас деревенский паренек туда добровольцем ездит. Но опять же, у нас остается медицина, учителя, пенсионеры. А Путина я не знаю, нормально к нему отношусь, не надо на президента все вешать. Он, если честно, даже не знает, что мы здесь существуем. Чтобы нас услышали, надо всю деревню сжечь к чертовой матери. Только когда п****ц — тогда внимание обращают.

Владимир Дорофеев

53 года, живет в деревне Кудама, работает на турбазе кочегаром

- Я в Кудаме родился. Прадед около церкви местной похоронен, и деды евоные тоже там. Прадедушка был мой зажиточным крестьянином: мельница своя, много лошадей и коров. Когда коллективизация началась, он дал до последней уздечки все в совхоз. И никого с ихней семьи не репрессировали. Я, когда только начал немного соображать, так на покос уже ездил. Или костер разводил. Родители мои косили, грабили, стоговали, и я этим занимался.

После школы служил в морской пехоте, и еще был в противотанковом взводе и стрелял засекреченными тогда оружиями. У меня хорошо получалось, стрелял на четыре километра! Главком тогда вручил ценный подарок — электробритву. Вернулся, пошел заготавливать лес. В 1988-м, когда все уже разваливаться начало, переехал в Суоярви, там мне сразу дали двухкомнатную квартиру. Устроился в гараж, но в 1990-м сбил человека — потерял права, заработал статью. Работал на комбинате, потом печки по домам менял, а с 2012-го года на турбазе кочегаром устроился.

В деревне в основном пенсионного возраста люди остались. Молодежи человек двадцать, остальные уехали. А мне денег, которые на турбазе платят, хватает. Картошку я свою еще и продаю, своим же. Тут же по пальцам можно пересчитать, кто в деревне картошку сажает.

Мои дочки тоже уехали из Кудамы. Одна в Иваново, другая в Заволжск. Девки у меня работящие: сена грабили, стога ставили, ягоды, бедные, собирали, чтобы в школу хоть что-то купить, платья, кроссовки вот. А я раньше на ягодах каждый год зарабатывал. «Ниву» когда-то на них купил, мотоцикл, телевизор. В прошлом году на шестьдесят тысяч ягод собрал, один.

Наверное, когда-то надо было открывать что-то свое, бизнес делать. А то сейчас на шины новые денег столько нужно. Конечно, люди сейчас лучше живут: тарелки вот везде, пультами щелкают. Я тоже вечером и утром новости смотрю. И знаете, ситуация вокруг России нехорошая такая. Все плюют со всех сторон и плюют. Американцев я бы вообще очконул бы разок, чтобы знали, откуда прилетело! Они ж правители мира. Сверхдержава. Но если наших раскачать — так будет капец. Вот Крым всю жизнь был наш. Те, кто не согласен, пусть историю посмотрят! Вот на пенсию выйду — в Крым сразу поеду. Буду друга искать, Сережу Емельянова.

В деревне никакой перспективы нет. Завод, что ли, здесь построишь? Местные у нас зарплату получают — и на следующий день не выйдут на работу, потому что запьют. А все потому, что нормальной работы тут нет, девяносто пять процентов населения деревенского не работает.

Наш президент, Владимир Владимирович, даже не знает, что творится в глубинке. Что целые деревни без работы. В центре занятости отмечаются только пять процентов населения — люди до него не могут добраться, это ведь десятки километров в одну сторону! Так что живут кто на чем. Если ягодный сезон — на ягодах, если нет — так вообще тяжело. Вообще, русский есть русский. Мне наш народ нравится. А вот власти у нас такие — нет в стране закона. При Сталине люди боялись слово сказать. Сейчас же своруешь пять тысяч — тебя на пять лет сажают, а своруешь на пять миллионов — условное дадут.

У меня уже четыре внучки. Младшей тринадцать, как той девочке, которая одна на острове ночевала. Когда мы ее нашли, она в таком шоке была — одна на всем острове. Мы подплыли, и я к ней сразу побежал, чтобы не натворила от шока чего-нибудь. Потом меня Андрей высадил на восточном берегу Сямозера, и там я еще двоих детей нашел. Столько детей… Маленьких детей… Понимаю, когда по пьянке тонут, на моторках в камни врезаются. А дети — это… Людей, администрацию лагеря, в котором это произошло, надо наказать так, чтобы больше подобного не происходило. Вообще, не понятно, как такое могло произойти. Все ведь знали, что в субботу погода плохая будет. Я с Пряжи (соседняя с Кудамой деревня) возвращался и видел, как все озеро белое было, в барашках.

Кстати

В 2015 году во время летних каникул по недосмотру взрослых в России погибли 1674 ребёнка...

Источник.