В последний день мусульманского поста - Уразы - на девятиэтажке на Революционной, 167А, где последние годы жил академик Нияз Мажитов, открыли мемориальную доску в его честь.
В этом году исполняется 90 лет со дня его рождения - до юбилея Нияз Абдулхакович не дожил семь лет. Не берусь рассуждать, насколько верующим был ученый-археолог, он все же принадлежал к поколению убежденных атеистов, а если во что и неистово верил - так это в найденные при раскопах артефакты. Но все же появление памятной доски в столь важный для мусульман день - добрый знак: имя Нияза Мажитова не должны забыть потомки и археологическая наука…Впервые я услышала о «странном ученом с портфелем, в котором носит (о боже!) человеческие черепа и кости», придя служить журналистике. О Мажитове говорили в интеллигентском сообществе с легкой иронией - мол, странноватый дядька. И что тут может удивлять, если обнаруженные в могильниках артефакты Мажитов воспринимал как те же книги, что предстоит прочесть?! Он и сам тянулся к таким же чудаковатым адептам науки. И первым в этом ряду стоял, конечно же, Отто Николаевич Бадер - профессор Пермского университета. Как их свела судьба? Полагаю, по неписаным законам небесной канцелярии: сын сельского учителя из Гафурийского района сначала оказался в Уфе в школе-интернате №1, а после ее окончания поступил на истфак Пермского университета, где долго не мог определиться со специализацией, пока на одной из летних практик не попал в экспедицию Бадера - на раскопки городища Галкино под Пермью. С той экспедиции Нияз Мажитов стал одним из любимых и выдающихся учеников Бадера.
23-летний выпускник университета вернулся в Уфу научным сотрудником отдела археологии в ИИЯЛ АН, вооруженный солидной теорией и практическими наставлениями Отто Николаевича. Глаза у молодого ученого горели - хотелось все успеть, все раскопать в прямом и переносном смысле. Первой точкой приложения сил стали Турбаслинские курганы возле одноименной деревушки под Уфой, где готовилось строительство крупнейшего нефтеперерабатывающего завода. Еще студентом Мажитов читал о загадочных курганах и находках в этих местах археолога Филиппа Нефедова, как и Бадер, выпускника Московского университета. Тогда, в 1880 году, московский археолог положил глаз не только на многочисленные курганы у Турбаслов, но и на Чертово городище на крутом берегу Уфимки.
Читавший у Нефедова о потенциальных находках в курганах в окрестностях Уфы, Мажитов взялся за дело близ Турбаслов. Строители торопили археологов, а там встречалось много стоящего и занятного. И все же за полтора года Ниязу Мажитову удалось обследовать 50 курганов и заявить об открытии турбаслинской культуры эпохи раннего Средневековья. Принадлежащими к этому же периоду оказались и артефакты, найденные ученым в Дежневских курганах при въезде в Черниковку, а потом и при раскопах в Кушнаренковском и Кармаскалинском районах. Археологи обратили внимание на захоронения турбаслинцев: их черепа оказались неестественно вытянутыми, что, впрочем, было характерно для всех степняков - ребенку надевали специальную сдавливающую повязку. Раньше бахмутинцы хоронили своих в неглубоких могилах завернутыми в ткань или кору дерева. А у турбаслинцев могилы глубокие с нишей для тела с одного бока - как это принято сегодня у мусульман.
Удивительной находкой оказались древние жилища на старице Белой близ Новых Турбаслов: там нашли запасы полбы, что говорило о земледелии его древних обитателей. Сей факт стал сенсацией! Ведь раньше считалось, что обитавшие в этих местах кочевые племена не знали земледелия. Серьезные открытия ждали археологов при раскопе Бирского могильника: в VI-VII веках в изначально бахмутинских погребениях стали появляться глубокие захоронения турбаслинцев. Что позволило выдвинуть версию о смешении племен. Некоторым коллегам теория Мажитова изрядно спутала карты - теперь их прежние гипотезы как бы теряли актуальность. Однако артефакты - вещь весьма доказательная, не считаться с которой ученые не могут.
Помню, как на одной из встреч с журналистами Нияз Абдулхакович доступно объяснял разницу между той или иной культурой, которую наглядно можно проследить по керамике. Самые примитивные изделия оставили после себя ранние бахмутинцы - кувшины, вылепленные вручную из глины. На артефактах турбаслинской культуры уже заметны насечки, наколки, самые же изысканные изделия потомкам подарили представители кушнаренковской культуры - замысловатые узоры с инкрустацией. И здесь опять возник повод для споров в научной среде. Керамику кушнаренковского типа, обнаруженную в Западной Сибири, некоторые археологи сделали главным аргументом в своем утверждении: мол, представители кушнаренковской культуры оттуда и пришли. Однако Мажитов считал, что они выходцы из южных степей, а не из Сибири.
По заветам Ищерикова
И все же главным детищем Нияза Мажитова стало Городище Уфа-II. О нем он подробно узнал от старейшего историка-краеведа Уфы Петра Федоровича Ищерикова, работавшего в ИИЯЛ, куда и был принят на службу выпускник Пермского университета в 1956 году. Одним из первых заданий для Мажитова стали 15 ящиков с находками из могильников - их требовалось систематизировать и описать. Молодой ученый восхитился увиденным и с удовольствием выполнил поставленную задачу. А потом познакомился с уникальным человеком, собравшим все эти сокровища - им оказался Петр Федорович Ищериков, легенда и гордость послевоенной Уфы, о котором сегодня уже мало кто вспоминает.Мажитов с Ищериковым были одной группы крови - бескомпромиссные, целеустремленные, несгибаемые в своем научном поиске. Петр Федорович, человек энциклопедических знаний, щедро делился с молодым коллегой не только информацией, но и сокровенными мыслями, своим видением истории Уфы и населявших ее жителей. Большинство артефактов в тех описанных Мажитовым ящиках Ищериков собрал в 1954 году на улице Пушкина - рыли котлован под будущее строительство, тогда и обнаружился ненароком вскрытый могильник.
А когда в турбаслинских курганах Мажитов обнаружил тела усопших с вытянутыми черепами, первым делом вспомнил о рассказе Ищерикова, как в 1951 году на улице Гоголя при строительстве случайно обнаружили четыре захоронения, в которых также оказались специально деформированные стягивающей повязкой черепа. Петр Федорович рассказывал Ниязу и о гуннских погребениях IV-V веков н. э., выявленных еще в 1936 году при строительстве здания медицинского института на улице Фрунзе (ныне Заки Валиди). От Ищерикова слышал Мажитов также о найденных случайно при хозяйственных раскопах на улице Социалистической бусинке-амулете и золотой пряжке в открывшемся погребении. А воин-алан в золотых доспехах, обнаруженный в окрестностях стадиона «Динамо», Ищерикову потом не раз приходил во сне. Много говорил Петр Федорович о Городище Уфа-II, заразив этим местом силы молодого археолога. Ученый открыл его еще в 1953 году и опять же случайно: тянули водопровод от Новомостовой до Воровского - в траншее проступил срез культурного слоя с экспонатами, удивившими Ищерикова и его коллег-археологов. В прибывшем же из Перми Мажитове адепт археологии увидел своего преемника. Они сумели вместе осуществить разведочные раскопки, которые лишь подтвердили их догадки о древнем административном центре, располагавшемся на выступающем мысе над Белой. К сожалению, полноценным археологическим исследованиям помешало начало строительства моста. Тогда Ищериков наставлял коллегу: «Если вместе не успеем сюда основательно добраться, ты непременно должен вернуться…»
Догадки и предположения о древнем городе горячо разделяла и первая женщина-археолог Уфы, кандидат исторических наук Махмуда Хисаевна Садыкова. Ей удалось в 1969 году провести раскопки в квартале, ограниченном улицами Фрунзе -Тукаева - Новомостовой, он входил в территорию (Новомостовая - Пушкина - Октябрьской Революции - Воровского), восемью годами раньше признанную уже историко-археологическим памятником, охраняемым государством. Тогда Мажитов был еще слишком молод, а следовательно лишен каких-то лоббистских возможностей, выполнял ту работу, что ему поручали - занимался турбаслинскими и бирскими памятниками. И лишь в 2006-м Нияз Абдулхакович добрался сюда со студентами, узнав, что готовится застройка квартала. Уже первые раскопы подтвердили справедливость утверждений Ищерикова: на выступающем над Белой мысе располагался древний город. С того момента Мажитов начал активно действовать - стучался в высокие кабинеты, стремясь защитить уникальный памятник истории от разрушения и потери для науки.
Первыми его услышали и поддержали коллеги-археологи из Москвы, Санкт-Петербурга и других научных центров России. В результате в 2011 году был создан музей-заповедник «Древняя Уфа» и перспективы просматривались в этой связи самые радужные, предполагалось открыть на территории и хранилище артефактов, и музей деревянного зодчества, реставрационные мастерские, рассматривались варианты создания музея под открытым небом, столь популярного у туристов. Однако в 2015 году Нияза Абдулхаковича не стало и проект стал тихо затухать. Активизировались оппоненты, в том числе в соседней республике, ревностно наблюдавшие до этого за его продвижением. Вопросу стали придавать некий националистический аспект. Зачем и почему? Может, решили воспользоваться скромностью, мягко говоря, последователей Мажитова?
Вместе с тем хочется привести мнения авторитетных ученых о роли Нияза Абдулхаковича Мажитова в археологической науке и важности сохранения для потомков памятника культуры Городища Уфа-II. Питерский профессор-историк Александр Юрченко, сотрудничающий сейчас с Музеем Чингисхана в Улан-Баторе, еще в молодости обратил внимание на научные публикации Нияза Мажитова. Пристально он следил и за исследованиями вокруг Городища Уфа-II, поскольку их научные интересы соприкасались в области изучения культуры кочевых цивилизаций. Как-то в Санкт-Петербурге проходила конференция, в которой участвовал и аспирант из Уфы - Юсупов. Юрченко его отыскал и передал ему Каталонскую карту с изображенным на ней древним городом Башкортом. А через два дня раздался звонок из Уфы - то был благодарный Нияз Абдулхакович: «Я к вам вылетаю!»
В этом поступке, считает Юрченко, проявился весь Мажитов - настоящий ученый, преданный своему делу. Нияз Абдулхакович создал свою школу, воспитал учеников, но сегодня глаза их почему-то не горят, они не рвутся в научный бой, как это делал сам Мажитов, с грустью констатирует Александр Григорьевич. А та карта потом постоянно выставлялась на конференциях, в студенческих аудиториях, но после ремонта в Академии наук как-то вдруг потерялась. И в ноябре 2022 года на очередные Мажитовские чтения Юрченко снова привез ее в Уфу.
Чем же так важен для нашей республики данный атлас? По словам Александра Юрченко, это уникальный документ для истории Башкортостана.
- На месте слияния рек Белой и Уфы стоял город. Картограф Авраам Крескес указал не страну башкир, а именно город Pascherti (Башкорт). Этим же значком на карте выделены сотни городов. Для сравнения: области обозначены другим шрифтом и другим цветом. Достоверный характер сведений о городах Золотой Орды сомнений не вызывает, поскольку карта создана для представителей финансовой и политической элиты Италии, интересовавшихся реальным положением дел и в Орде, и на всем континенте, - утверждает историк.
А вот мнение еще одного авторитетного ученого - профессора Института археологии РАН Игоря Кызласова:
- Городище Уфа-II - уникальный археологический памятник. Ни в одном городе (Москва, Казань, Нижний Новгород, Киев) нет таких мощных напластований. И это меняет представление о восточноевропейском Средневековье. Уфа-II - это начало Средневековья, его развитие и продолжение. Можно даже назвать городище перекрестком между Востоком и Западом (Византией). Делайте что хотите, но такого памятника в России больше нет! Его необходимо сохранить для потомков.
По мнению Игоря Леонидовича Кызласова, музей «Древняя Уфа» при достаточном инвестировании мог бы стать таким же привлекательным туристическим объектом, как Булгар и Свияжск в соседней республике.
Рида Русланова, кандидат исторических наук, заведующая отделом археологии Национального музея РБ, ученица Н.А. Мажитова:
- Почему Уфа-II - это город в его археологической трактовке? Во-первых, далеко не каждое поселение защищают фортификационными сооружениями. Во-вторых, есть все основания думать, что здесь проживали вожди племен - найденные в центре Уфы и ее окрестностях погребения тому свидетели. А в-третьих, здесь найдено очень много предметов импорта. Уфа-II была известной торговой точкой (хотя мы не знаем, как она называлась в то время). Украшения самого высокого качества найдены именно здесь, и отсюда они расходились по Башкирии и не только. Сюда приходили караваны - это был северный отрезок Великого шелкового пути: с территории нынешнего Казахстана, от Каспия, вдоль Урала, вдоль Белой. Доказательством тому - найденные здесь кости верблюда. В-четвертых, в Уфе-II также проживали ремесленники, мастера, которые многое умели. С 2006 года мы обнаружили целый металлургический комплекс по обработке бронзы. Найдена и золотая проволока - значит, были местные ювелиры.
Мы вообще работали вместе с узкими специалистами, например палеоботаниками, палеозоологами. Консультировались и со специалистом по изделиям из кости - Анатолием Усачевым из Донецка, и он сказал, что здесь жили прекрасные мастера-косторезы, у которых были шикарные инструменты.
И еще один довод в пользу того, что это был именно город: именно здесь - и пока только здесь на территории Восточной Европы - обнаружены деревянные мостовые VII века нашей эры. Они были дощатые, улица длиной примерно 70 метров, шириной до 3-5 метров регулярно ремонтировалась. Мы провели анализы - брали и грунт, и фрагменты досок - в Новосибирске и в австралийской лаборатории. По радиоуглероду это VII-VIII вв. н. э. Новгородские деревянные мостовые датируются XIII-XIV веками.
P. S.
«Нияз Абдулхакович - из эпохи титанов, раскрывших многие секреты археологии. В археологической науке он оставил самый яркий след. Его труды вывели нашу республику на новый уровень. На археологической карте страны наш Башкортостан сегодня выглядит одним из самых интересных и богатых на объекты археологического наследия субъектов, - сказал директор Научно-производственного центра по охране и использованию недвижимых объектов культурного наследия республики Данир Гайнуллин на открытии памятной доски. - Нияз Мажитов открыл и исследовал массовые археологические памятники Средневековья Южного Урала. Внес весомый вклад в разработку классификации, периодизации памятников железного века Урало-Поволжья, этнокультурной и социально-экономической истории народов степной Евразии».
А начальник Управления по государственной охране объектов культурного наследия Республики Башкортостан Салават Кулбахтин отметил, что благодаря Ниязу Абдулхаковичу о башкирах и их истории, о наследии республики узнали далеко за пределами Башкирии.
Справедливые слова! Хочется верить, что дело Мажитова будет продолжено, а уникальное Городище Уфа-II станет достойным объектом туристического маршрута не только для гостей, но прежде всего для самих уфимцев.
Галина ИШМУХАМЕТОВА