Уфимцы изголодались по театральным событиям

Перед началом театрального сезона благодаря федеральной программе «Большие гастроли» уфимцы увидели восемь спектаклей московского Театра имени Е. Вахтангова. Почти все они вызвали у публики огромный интерес.

Что же такое сегодняшний «Дядя Ваня» на московской сцене? Попробуем разобраться.

«Войницкий. С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи... Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина... не здорово все это!»

Какая несовременная мысль. Сейчас жизнь предлагает нам столько новинок, концертов, сериалов, сортов сыра и гастрономических рецептов, что упускать все это просто преступно. Всего так много, что иногда хочется про все забыть. «Чеховская жизнь в имениях» представляется патриархальной, чистой, счастливой… Но тогда зачем ставить о ней спектакли? Разве что сериал можно было бы снять об утраченном мире, о гармонии между различными слоями общества - наподобие «Аббатства Даунтон». Может быть, поэтому режиссер первым делом лишил персонажей стильных платьев и сюртуков XIX века? Многоуважаемых шкафов, диванов и столов на сцене тоже немного, здесь доминируют предметы неизящные: стол и жбан с водкой, металлический монстр (плуг? древний тарантас?), на котором катают Соню.

Какую же сцену привести в пример, чтобы дать понятие о ярких образах и эксцентричном стиле Римаса Туминаса? Может, ту, где Астров обнимает жену профессора? Вы думали, что объятия в уголке, что измена - это очень романтично? Получите. Или взяться за дядю Ваню? Сергей Маковецкий в этой роли поначалу не производит впечатления человека, охваченного внутренним разладом: он (возможно, благодаря киноролям) кажется земным, конкретным, вполне уверенным в себе, разговаривает со зрителем по-свойски. Тем большим контрастом является кульминация со стрельбой в профессора. «Я мог быть Достоевским... Шопенгауэром!» Ах, сколько людей, которые «могли бы быть», но им что-то помешало!

Правда, дядя Ваня и тут не современен: людей, готовых все способности бросить на службу неведомому идеалу, сегодня поискать.

Профессор же Серебряков (его играет Владимир Симонов) - настоящий «гвоздь» спектакля, именно он превращает грустную, в общем, историю в комедию. «Профессор выходит пить утренний чай» - в сюртуке, в сопровождении свиты. «Замучил ревматизм» - нет, мы не будем тихо лежать и охать, разыграем целый спектакль на эту тему для жены и всех домашних, с подниманием сорочки и демонстрацией больной ноги. «Я собрал вас всех, чтобы сообщить свое решение» - зачем? Такие неблаговидные прожекты, как продажа имения, принадлежащего дочери, и покупка дачи в Финляндии (произносится с придыханием) лучше осуществлять без лишнего шума. Но ведь нужно, чтобы все внимали и восхищались!

Счастливым его не назовешь, но и несчастен в полной мере он вряд ли будет: слишком нравится сам себе. Ему должно быть удобно - он ведь заслужил на старости лет? Рефлексия и чувство неправоты таких людей редко посещают, именно поэтому профессор легко переиграет идеалиста Войницкого, который о своих интересах никогда не думал, а теперь уж поздно переучиваться. И режиссер показывает это наглядно: профессору стоит только толкнуть - дядя Ваня упадет. Так что имение продадут, будьте покойны. Вот это - самовлюбленность - и роднит профессора с женой. Впрочем, Елена Андреевна (Анна Дубровская) тоже несчастна, хоть и умеет это скрывать. (В первом акте актриса ложится на пол: до того героине скучно и тоскливо). Страдает, как известно, Соня, которая здесь выглядит почти девочкой - она еще не знает, что женщина никогда не должна признаваться в том, что некрасива… Что не мешает выставить ее в смешном свете и облачить в ночную сорочку. (Вообще классический текст преподносится без пафоса и надрыва, актеры то и дело что-нибудь «откалывают» - то гвозди заколачивают с тоски, то носятся по сцене, то туфли с Елены Андреевны снимут - в общем, видно, что режиссер стремится «попасть» в самую разную аудиторию). Для сгущения атмосферы тут еще и вечная и небезосновательная подозрительность тех, кто сеет и пашет - к книжным людям, тех, кто трудится - к Елене Андреевне, которая «только спит, ест и чарует всех своею красотой». Словом, приехали праздные городские люди, чтобы всех смутить, соблазнить и упорхнуть. «Если бы вы остались, то опустошение произошло бы громадное» - говорит Астров. У него мизантропия, наоборот, развилась от работы по специальности (теперь это называют профессиональным выгоранием). А уж как Чехов издевается над матерью Войницкого, и в ее лице - над всеми женщинами, которые за неимением внешней привлекательности украшают себя ученостью и идеями!

Словом, все утомительно несчастны, а в чем смысл? «Быть такого рода чудаком, быть несчастным стыдно», - говорит Чехов. Да, много что может нас огорчить, но ведь есть целая жизнь, чтобы разрешить эти трудности, почему же вы этого не делаете? Есть природа, работа, еда, наконец… есть музыка жизни, только люди ее не слышат. А пытаться превратить свое несчастье в эффектную позу - не помогает, и это смешно, господа.

А знаете, мне кажется, что если кто все-таки вырулит к счастью, так это доктор Астров (его играет Владимир Вдовиченков). Монологи о лесе он преподносит серьезно, полностью и без ужимок - и они звучат почти как обвинение сегодняшней публике. Думаю, он выкарабкается, сколько бы чемоданов (то есть тягот) на него ни навесили в финале. Еще есть вещи, которые его интересуют. Вот же оно - то, ради чего стоит прилагать усилия, оно рядом, а вы все взыскуете идеалов, желательно далеких, не знаемых в лицо. Да, меня волнуют проблемы леса и экологии. Но, кажется, и режиссера тоже.

Автор: Екатерина КЛИМОВИЧ.