Уфимский моторный: подвиг поколения

Рассказы о военной поре тружеников тыла ОДК-УМПО и сегодня, спустя 75 лет, звучат искренне и взволнованно

Ветеран труда ОДК-УМПО и Великой Отечественной войны Константин  Милотворский: 
- После летних каникул (1941 года - прим. ред.) я поступил в десятый класс и даже проучился почти три месяца, пока однажды всех комсомольцев не вызвали в райком ВЛКСМ. Собралось около десяти человек. Нас призвали прервать учебу и помочь фронту работой на оборонном заводе № 26. Я был принят учеником в цех на сборочный конвейер. 

Ветеран труда ОДК-УМПО Виктор Евсеев:
- Мне было 14 лет. Жил с родителями на улице Фурманова, учился в Инорсе, в 51-й школе. В августе надо было записаться в седьмой класс. По пути остановился в районе нынешнего сквера имени Гастелло - там тогда ФЗУ находилось. И решил подать документы в училище. Отец потом, конечно, ругался. А через год его на фронт забрали, где он погиб. В общем, я за кормильца остался для мамы и трех младших сестер. Так что, когда вспоминаю тот день, понимаю, что все сделал правильно.
Роста я был маленького, не доставал до станка, установил специальную подставку - все равно не дотягиваюсь, поставил на нее еще одну. Только хотел залезть - сзади сильные руки меня подхватили  и подняли.  Это был наш бригадир. Помню, женщины, наблюдавшие картину, улыбнулись, но как-то грустно.

Ветеран труда ОДК-УМПО Василий Несговоров: 
- Мне исполнилось 13. Пришла повестка: идти работать на завод. Таких ребят, как я, в цехе много было. И старший брат у меня тоже по повестке здесь трудился. Сначала, конечно, мы в ремесленном отучились…

Ветеран труда ОДК-УМПО Роза Обухова:
- Я закончила десятилетку в 1941-м. Поступила в пединститут на физмат - у меня со школы была тяга к точным наукам. Потом в Уфу эвакуировали авиационный техникум из Рыбинска. Подруга узнала и уговорила меня перевестись. Мотивация была простой: в техникуме мы должны были получить диплом уже через два года. В итоге учеба растянулась почти на три: занятия постоянно прерывались практикой на заводе. Людей не хватало, вместо положенного месяца мы работали по три-четыре.



1942 год. Бригада М.Д. Рахмангулова (им. Н. Гастелло).

Из Рыбинска в Уфу
В Уфе и сегодня помнят, как проходила эвакуация рыбинцев в декабре 1941 года. Еще бы: ведь из 50 000 прибывших сюда с Волги многие остались, пустили корни. Но тогда люди уезжали из родного города буквально в неизвестность. Многих ленинградцев, москвичей, воронежцев (ценных специалистов) постигла та же участь.

 Ветеран труда ОДК-УМПО Вадим Троицкий: 
- Знаю, что некоторых эвакуированных везли из Рыбинска до Уфы на баржах, а мы сначала добрались до Ульяновска (при этом слышали, как вдали падают бомбы). Каюты были битком набиты… Затем нас перегрузили в товарные вагоны. Уже стояли холода. Потом семьи разделились: мужчин отправили сразу в Уфу, где на первое время разместили в клубе «Ударник» (позже это здание стало ДК имени Калинина - прим. ред.), а их жен и детей - по деревням. Мы жили в Благоварском районе, там и встретили Новый год. А в конце зимы поехали к отцу, и я до сих пор вспоминаю, как от станции Бензин до Инорса добирались на водовозке, причем меня посадили в бочку. Следующие два года жили в деревянном домике на тогдашней улице Горького (за военкоматом), в одной комнатушке две большие семьи: пятеро нас и четверо эвакуированных из Ленинграда.

Ветеран труда ОДК-УМПО Галина Копылова:
- Ехали в товарном вагоне на алюминиевых болванках - так называемом мобилизационном запасе - целый месяц. Разместили нас сначала в клубе «Ударник», потом подселили на квартиру.
Ветеран труда ОДК-УМПО Валентина Голова:
- Хорошо помню, как к нам подселили рыбинцев. Нас жило семеро в двух комнатах: папа, мама и пятеро детей. Стук в дверь. Стоят две девушки: «Мы к вам на подселение». Принесли им топчан один на двоих, поставили в комнате...


Сборка мотора М-105

Во главе - Василий Баландин 
Эвакуацией завода с верхней Волги занимался директор 26-го Петр Лаврентьев, в Уфе организацию производства доверили Василию Баландину. С августа 1941-го Василий Петрович совмещал должности заместителя наркома авиационной промышленности и директора 384-го завода в Уфе. Талантливый руководитель, он возглавил объединенный  Государственный Союзный ордена Ленина завод № 26. В его состав вошли не только рыбинское предприятие и уфимские заводы № 384 и 338, но и эвакуированные № 234 и № 451 из Ленинграда, частично - № 219 из Подмосковья.



«В один из декабрьских дней 1941 года позвонил из Москвы секретарь ЦК КПСС Маленков. Он спросил: «Когда будет налажен выпуск моторов?» Я ответил, что если заводы будут разделены, то это нанесет огромный вред делу.
Необходимо их объединить, а номер оставить Рыбинского - № 26, старейшего и наиболее опытного.
- А кого поставить директором?
Отбросив излишнюю скромность, говорю:
- Директором следует поставить меня. Я в Уфе работаю уже несколько месяцев, все хозяйство в моих руках.
- Как отнесется к этому Лаврентьев?
- Лаврентьев будет хорошим главным инженером. Он здесь присутствует и согласен с моим предложением».
Стоит отметить, что перед организацией эвакуации Баландин был арестован по ложному обвинению в шпионаже. Освобожден же был после личной просьбы наркома авиационной промышленности Шахурина к Сталину - с условием за месяц эвакуировать в Уфу завод из Рыбинска, а через три развернуть полноценное производство авиамоторов. 

Ветеран ОДК-УМПО Борис Горностаев:
- Василия Петровича Баландина я вначале не узнал. Сильно похудевший, но не сломленный; цепкий, проницательный взгляд и широкая твердая походка сразу выделяли его из окружавших людей. Что бы там с ним ни делали, Баландин своей вины в шпионаже не признал. Ему удалось собрать волю коллектива в кулак. К маю 1942 года количество выпускаемых двигателей достигло объема предвоенного производства Рыбинского завода.
Благодаря его умелому руководству в кратчайшие сроки были не только отстроены корпуса на территории бывшего дизельного завода № 338, но и внедрено рыбинское «ноу-хау» - поточные линии сборки. Для сравнения: за годы войны все предприятия авиационной промышленности страны выпустили 208 000 поршневых моторов, из них уфимских - 51 тысяча!


Холодная обкатка моторов. 1943 г.

Вопреки лишениям 
Неустроенный быт и общее дело сплотили рыбинцев и уфимцев. Все одинаково мерзли, заготавливали на зиму дрова, охотились за товарами первой необходимости - мылом, спичками, одеждой, обувью. В ходу был товарообмен и поощрения в виде тех самых товаров. Приказы директора, связанные с поощрениями лучших работников, пестрят перечислениями ордеров на  отрез ткани, на готовое пальто либо костюм, дополнительными талонами на питание...
Из воспоминаний Василия Баландина:
- Что хорошо было - нас на заводе кормили. Конечно, не густо, но выжить можно было. В столовой давали крапивный суп. Работали мы по 8 часов, а не 12, как взрослые. Когда наша смена заканчивалась, мастер частенько подходил и просил: ну давай еще поработай, посверли, УДП дадим. А что такое УДП - «усиленное диетпитание»? Лишняя ложка пшенной каши.
Это УДП кто-то из острословов  расшифровал как «умрем днем позже»  - грустная шутка. Большой популярностью пользовалась интерпретация названия капустного супа «шукрут»: «широкое употребление капусты работниками умственного труда».
Особенно трудно пришлось в первую военную зиму: в 1942 году стояли лютые морозы, а у многих цехов второй площадки завода были наведены лишь черновые полы да обозначены стены. 

Ветеран труда ОДК-УМПО Анна Киршина:
- Помню молоденьких (только из училища) приезжих: одежонка слабенькая,  холодно, так они оставались на работе ночевать. Стояли такие горячие ванны, а к ним трубы подходят - на этих трубах можно было прикорнуть, согреться.

Борис Горностаев: 
- Пока пара в цехе не было, за стеной корпуса стоял паровоз, грел воду, от него  проводили трубопроводы к ваннам. Нагревали эмульсию и делали покрытие деталей.

Константин Милотворский:
- Двигатели, работающие на стенде, ревели так, что у нас щеки и живот дрожали. Мы затыкали уши чем могли. Поток воздуха от винта мог  столкнуть с места - спасали поручни на площадке стенда. В мороз пальцы рук прилипали к металлу. Потом приспособились: чтобы руки не примерзали, окунали их в подтеки теплого масла на двигателе.

На работе как на фронте
С первых дней войны берет начало комсомольская традиция записывать героев боевых действий в свою рабочую бригаду, посвящать им трудовые подвиги. На заводе 
№ 26 движение молодежных фронтовых бригад начал Махмут Рахмангулов, организовавший бригаду имени легендарного летчика Николая Гастелло уже в октябре 1941-го. 18 комсомольцев инструментального цеха под его началом взяли обязательства выполнять по 2-3 нормы и соблюдали это неукоснительно.
Ветеран труда ОДК-УМПО Ахнаф Халиков, участник фронтовой комсомольско-молодежной бригады им. 
Н. Гастелло:
- Раньше всех выполнял план наш трехсотник Габдулбарий Азаматов. За ним - другие. А утром секретарь цехового партбюро проводил митинг. Выводил нас и говорил: «Они первыми выполнили задание, берите с них пример». А мы, счастливые от успеха, глядели на своих товарищей и чувствовали себя на седьмом небе. Своего бригадира называли не иначе как комбригом, на военный лад.
Командир бригады, ветеран труда ОДК-УМПО Махмут Рахмангулов:
- Вы спрашиваете, как мы работали? Самоотверженно. Сверхударно - никакие другие слова не скажут больше и точнее, чем эти. По 12 часов в день. И каждый из нас давал 2-3 сменные нормы.
К концу войны на заводе насчитывалось уже более 300 фронтовых бригад. В память о подвиге комсомольцев одна из улиц Инорса получила название Фронтовых Бригад.

В майские дни 1945 года работа в цехах 26-го завода кипела по сложившемуся расписанию. Конечно, в воздухе уже витало предчувствие скорого конца войны, но настоящая радость охватила людей утром 9 мая.  
Василий Несговоров:
- День Победы я в бараке встретил. Утром вышел на улицу, смотрю, а на школе флаг висит. Прибегает мальчишка какой-то: «Чего спите?! Победа!».
Ветеран труда ОДК-УМПО Гатифа Ямалова:
- Солнечный день был, теплый очень. Я стирала вещи и повесила их сушиться на забор. Вдруг слышу крики: «Войне конец! Победа! Победа». И я побежала навстречу людям - мы обнимались, целовались! До сих пор душа плачет  от радости.
Ветеран труда ОДК-УМПО Мария Штыркина:
- Сразу побежали на завод. Все как с ума сошли: кто смеется, кто песни поет, качают кого-то. Конечно, был митинг: выступал Баландин и другие представители заводоуправления.
Анна Киршина:
- Люди, знакомые и незнакомые, обнимались, кричали «Ура!», плакали. Такая радость была! Мы за станком не только за себя стояли, мы о будущей жизни думали...