Клиники в Гватемале и американский муж: почему тропиколог Виктория Валикова вернулась в Уфу

Врач-инфекционист, тропиколог Виктория Валикова построила клиники для бедных в Латинской Америке — Гватемале и Никарагуа. Но сейчас вернулась на родину, потому что усыновила двоих малышей. Об этом и пойдет наш рассказ

Сейчас она живет в столице Башкирии, продолжает работать и курировать проекты. Вместе со своим американским супругом Эндрю они решили усыновить детей.

Мы поговорили с Викторией о том, как она готовилась к появлению малышей в своей семье и с какими трудностями столкнулась.

- Помните момент, когда пришла мысль об усыновлении?

- Для нас это серьезное решение. Мы долго готовились, но сама мысль, мне кажется, еще из детства. Нас у мамы двое, и я всегда спрашивала родителей, почему мы не взяли детей из детского дома. Брат старше меня на 10 лет. Он уехал учиться за границу, там и остался.

Инициатива об усыновлении исходила от Эндрю. И если у меня были какие-то абстрактные желания, то супруг по данному вопросу имел четкую позицию. Изначально плана, где будем искать детей, не было.
Я долго работала в странах с ограниченными ресурсами, видела очень разные детские дома, детей, без всякого присмотра живущих на улице. И я думала, что если и буду брать, это будет ребенок с Гаити, одной из беднейших стран, где дети умирают на улицах от голода. При этом понимала, что так я никогда не найду мужа: мне казалось, какой мужчина согласится взять темнокожего ребенка. Такой же разговор возник и с Эндрю. На вопрос про детей он сказал: «Какая разница, какого цвета кожа». В ответ я, шутя: «Женись на мне». Это было за два года до нашего венчания.

Уфа — не Америка

- В процессе усыновления есть неприятное ощущение, что как в супермаркете, нужно выбрать. Есть разные дети — здоровые, больные, есть те, которые идут «оптом» с братьями и сестрами. Но это живые люди! Как к этому вопросу подходили вы?

- У меня атрофировано чувство «свои-чужие». Я шла от реальных возможностей. Если бы имела миллионы долларов, усыновляла бы из любой страны, как это делает Анджелина Джоли. Но я работаю в благотворительной организации, где получаю оклад. Поэтому при принятии решения отталкивались от ресурсов. Понятно, что кроме того, что малышей надо забрать из детского дома, кормить и обувать, нужно водить на кружки, секции, многим требуется лечение и реабилитация. Мы рассчитывали на свои силы. Здесь, в Уфе, у меня родители, семья.

- Помогали ли вам в процессе оформления документов, сбора справок? Ощущали ли вы поддержку?

- Когда берешь ребенка в семью, ты помогаешь не ребенку, а себе - стать лучше как человек и личность, чтобы узнать больше своих внутренних демонов. То есть это такая проверка, насколько ты хорош. Побочный эффект, что ребенку будет лучше. Любой родитель лучше, чем детдом.

Я бы не сказала, что кто-то должен помогать. Никто на подносе нимб и лавры не приносит, как только ты заявил о том, что планируешь усыновление.

С какой-то стороны сложности хороши: они отсеивают тех, кто не готов к кругам бюрократии. Возможно, это своеобразная проверка на стрессоустойчивость, что правильно - с появлением ребенка бюрократия только усилится. Если человек к этому не готов, то ему будет очень сложно. У нас грубиянов и откровенных вредителей на пути не было.

- Сколько времени ушло на сбор и подготовку?

- Несмотря на то, что процедура происходила в пандемию, все происходило оперативно. В марте я обратилась в опеку в первый раз, в июне уже собрала все необходимые документы. В сентябре меня поставили на учет как опекуна-усыновителя.

Мы пришли со списком из детей в Уфе, подходящих под наши критерии: у которых были брат или сестра, до 10 лет, до четвертой группы здоровья (есть хронические заболевания, дефекты, проблемы с органами). Одним словом, не совсем здоровые дети. Муж говорил, что не готов к ребенку-инвалиду, поскольку у нас уже был опыт присмотра за таким племянником. И это было сложно даже мне, как врачу, а Эндрю признался, что ему будет тяжело. Но это было не окончательное решение, возможно, когда у нас будет больше родительского опыта, мы созреем. Есть сложности с усыновлением и у «национальных» детей, с необычной внешностью. У нас на этот счет предрассудков не было.
Нам показали первых, и мы их взяли.

- Когда вы увидели своих детей?

- Никаких смотрин не было. В первый раз по zoom-трансляции, второй раз — на прогулке.
Это прописано в законе — обязательная личная встреча. Ты не можешь по бумажкам забрать ребенка. Отмечу, что любые смотрины, которые не заканчиваются поездками домой, вызывают страдания у детей. Если каждые два дня приходят дяди и тети и не забирают — это болезненно. Думаю, если кандидаты не уверены в своем решении, общаться с ребенком не надо.

Для меня первое общение по zoom было полезно — я составила план, какие мероприятия детям будут нужны, прикинула примерный объем необходимой реабилитации.

Жалость — не повод усыновлять

- Как себя проверить, не основано ли на эмоциях решение взять ребенка из детдома?

  - Можно записаться в школу приемных родителей — она снимет почти все сомнения и вопросы. Во-первых, это обязательно при опекунстве или усыновлении, а во-вторых, ни к чему не обязывает. Там специалисты объясняют, в каких случаях не стоит брать ребенка. Приемные дети вызывают разные чувства, что не замещает своих проблем. «Я не могу иметь детей, поэтому возьму приемного, и он будет такой же, как свой». Не будет. «Возьму ребенка, и мне не будет одиноко», «Приму в семью и хоть один человек в мире будет мне благодарен». Это все слабые причины, которые могут рассыпаться очень скоро.

Есть те, кто, потеряв своих биологических детей, пытается заместить их приемными.

Хочется, чтобы ребенок обнимал и залезал на ручки, а он дерется и плюется.

Надо отмести романтику и прийти к суровой реальности и действовать от мысли, что ты делаешь это из-за того, что у тебя есть ресурс.

С момента, как ты забрал ребенка из детдома, — у него выше шанс не попасть в тюрьму, не спиться. И это уже достойная миссия. А терзания «полюблю, не полюблю» - пустое. Если ребенок останется в детдоме - его никто не полюбит.

- Почему в детских домах до сих пор остается так много детей?

- В обществе есть стигма - «нам самим очень плохо, чтобы еще кому-то помогать», «своих-то прокормить не могу, зачем я еще буду чужого брать». С повышением уровня осознанности ситуация будет меняться.

- К чему вы готовились перед приемом детей в бытовом плане?

- Готовились к худшему. Например, взяли много техники: если бы жили вдвоем, не покупали бы. Раньше развешивали белье на сушилке, что не было проблемой. Сейчас тратить время на мытье посуды нельзя, нужно успевать и за детьми присматривать, и продолжать работу. Наняли помощницу, которая будет делать уборку. И еще подробно проговорили с мужем о распределении времени и обязанностей. Пока дети будут адаптироваться, помощь от посторонних людей принимать не сможем. Как только они привыкнут, подключим гувернантку.

Что уфимцу плохо, американцу - хорошо

- Что шокировало Эндрю в Уфе?

- Ему очень нравится в России, особенно природа. Летом мы часто бывали за городом, ходили за грибами и травами. В Америке ты не можешь просто так зайти на полянку и нарвать ягод: часто за вход на территорию надо платить. Для них это нормально, а для меня - неприятные рамки. В Уфе хорошая еда и цены на фермерские продукты вполне приемлемы. Если в Америке ты беден, будешь полный и больной, потому что вынужден покупать продукты, которые вряд ли будут натуральными. У нас же все в несколько раз дешевле: можно зайти в столовую и пообедать вдвоем на 3-4 доллара. И он до сих пор не может к этому привыкнуть.

Ему нравятся больницы — он их часто посещает, сдает анализы. Одним словом, Эндрю как сыр в масле, у него все хорошо. В супермаркеты только не пускаю — он совсем не ориентируется в ценах.

Розалия Валеева.