Он лежал под лестницей в подъезде как только что вылупившийся брошенный цыпленок. Величиной чуть больше ладошки, крошечный, беззащитный. И его первый крик был не радостным «Я родился!». Это был судорожный вопль о помощи. Появления его не ждали. Первое, что он почувствовал, были не теплые мамины руки, а холодный бетонный пол. В то время как даже волчица облизывает своего детеныша, та, что произвела его на свет, быстро убежала, покинув подъезд, как место преступления...
На прошлой неделе я возвращался с работы домой и увидел во дворе с десяток мальчишек. Я знаю каждого, все ребята хорошие, из нормальных семей, среди них были и Даня с Сеней, и мне стало так спокойно, что мои мальчишки в компании друзей, в которых я сам, лично, уверен.
Как-то утром наша мама поговорила с подружкой по телефону, а потом пришла в кухню накрывать нам завтрак, а потом вдруг скрылась в комнате. И только по приглушенным отзвукам я понял,… что наша мама плачет.
У Светланы и Альберта Гизатуллиных родных детей нет. Супругам было около 40, когда в 2007 году они решили взять приемного ребенка. Сегодня в семье воспитываются три родных брата, которые попали к ним в разное время.
Данька рассматривал мой школьный фотоальбом – наверное, уже в сотый раз. Каждый раз взгляд его цепляется за что-то новенькое: то комсомольский значок заметит на рубашке пионервожатого, то увидит, что все в пилотках на параде, а я не в пилотке, то долго рассматривает детали космической ракеты, которую я в пятом классе перерисовал в альбом с открытки. А теперь вот дипломат заметил.