Будни Цэсовской горы

Улица Кубанская, маленький закуточек из нескольких деревянных домов-усадьб, которые спрятались от городских звуков под сенью вековых деревьев. Здесь даже собаки, чинно восседающие на сугробах за заборами, и то не реагируют на пришельцев. И ничто не указывает на близость вечно загруженных магистралей Уфимского шоссе, улиц Российской, Шота Руставели.

Улица Кубанская, маленький закуточек из нескольких деревянных домов-усадьб, которые спрятались от городских звуков под сенью вековых деревьев. Здесь даже собаки, чинно восседающие на сугробах за заборами, и то не реагируют на пришельцев. И ничто не указывает на близость вечно загруженных магистралей Уфимского шоссе, улиц Российской, Шота Руставели. На одном из домов висит шутливая вывеска: «Фирма «Дедушка». Услуги по оказанию любой помощи, прокат автомобиля и других нужных вещей, возможность беспроцентной ссуды, услуги по чтению вслух, курьерская служба». Но сколько мы ни стучались, никто к нам так и не вышел. Видимо, у «дедушек» был сонный час…

Когда дача больше, чем хобби

А ведь именно здесь еще в позапрошлом веке располагалась так называемая Непейцевская дача. Она когда-то принадлежала директору народных училищ Оренбургской губернии Ивану Базилеву, а после его смерти имение перешло по наследству сыну - Алексею Базилеву. А почему Непейцевская, спросите вы? Дело в том, что чуть выше по склону горы располагалась деревушка Непейцево. И находилась она там вплоть до начала массовой застройки горы в конце 50-х - начале 60-х годов. По ее околице сбегал вниз старинный купеческий волок, по которому грузы и товары, прибывшие на судах по Белой, затем перевозили на корабли и баржи, поднимавшиеся вверх по реке Уфе.

Но вернемся к даче. Младший Базилев был большим специалистом сельского и лесного хозяйства. Видимо, он и начал засаживать склон уникальными экземплярами деревьев. А уже в 1923 году образовавшимся дендропарком занялись специалисты лесотехникума. Чуть позже Непейцевский дендропарк перешел в ведение лесной опытной станции и стал служить опытно-экспериментальной площадкой для студентов Башкирского государственного университета, сельскохозяйственного института, а также учащихся техникумов и окрестных школ.

Сегодня на территории дендропарка, занимающего 23,8 гектара, произрастает около 100 культур новых видов и форм древесных растений (интродуцентов), таких, как бархат амурский, кедр корейский, клен зеленокорый, магония падуболистная, сосна Банкса, псевдотсуга тиссолистная, груша уссурийская, клен сахарный, шелковица белая, виноград амурский, дуб красный, орех маньчжурский, сосна сибирская, черемуха Маака, завезенные со всех концов России и ближнего зарубежья. Создана редкая коллекция гибридов пирамидальных тополей.

Звездный час его наступил в 1965 году, когда постановлением Совета министров БАССР он был объявлен памятником природы. Правда, этот миг одновременно стал и началом постепенного заката. Уже в 1982-м году все лесхозработы на его территории были прекращены, а в начале 90-х так и вообще наступило время «незаконного захвата земель». Жители близлежащих домов сочли дендрарий своей территорией, и стали активно внедряться в него своими погребами и гаражами. И сегодня, глядя на неухоженные заросли, сложно представить, что лесок мог бы стать городской достопримечательностью.

Любовь к электричеству
Этой любовью в XX веке пронизано все. Не зря же была выведена формула социализма через сумму Советской власти и электрификации всей страны. Не могла миновать она и наш город, который замер в своих границах накануне прыжка в индустриальную эпоху. Уфа в конце 20-х годов занимала площадь в 1778 гектаров, в ней насчитывалось 8349 домовладельцев и проживало 98500 жителей. В ней имелись электро-освещение, водопровод, а для передвижения жителей – автобусное сообщение, но промышленность была развита слабо и имела почти исключительно местное значение. Все дело в том, что построенная Коншиным в конце XIX века городская электростанция уже перестала удовлетворять потребностям времени. В городе почти не имелось уличного освещения, не производилось присоединения новых абонентов, в зимние месяцы для уменьшения вечернего максимума ежедневно на несколько часов отключалось несколько фидеров, а слабенькие энергетические установки общей мощностью около 1980 л.с., имевшиеся на некоторых предприятиях, никак не могли поправить положения. В этой ситуации правительство республики приняло решение о сооружении на северной окраине Уфы в районе Непейцевской горы новой мощной электростанции. И уже 16 сентября 1928 года состоялась торжественная закладка первого камня под центральную электростанцию (ЦЭС). Она была возведена в рекордные даже по тем временам сроки. Через три года была пущена первая очередь мощностью 4 тысячи киловатт. И 29 августа 1931 года первая в республике паротурбинная электростанция дала промышленный ток, а через три дня уже переменный был подан и в город.

Сооружение ЦЭС положило начало созданию целого промышленного комплекса в составе спичечной и бумажной фабрик, фанерного комбината, лесопильного и дубильно-экстрактного заводов.

Отмечая резкий промышленный подъем, мы не можем забывать и того, что почти все объекты были плодом неквалифицированного труда. На эти стройки постоянно требовались рабочие руки, поэтому в эти места неукротимой лавиной хлынула деревня, переживающая в те годы период кардинальной ломки. Кто-то бежал от раскулачивания, кто-то уходил в город от голодной жизни, кто-то принимал решение не возвращаться в родную деревню после окончания срока ссылки. Так вокруг промышленных строек образовывались местные «нахаловки», самовозведенные поселки. Один из них, так называемая «Кирнахаловка», дал впоследствии название близлежащему перекрестку – Нахальный. Такие люди обычно пополняли ряды подневольных строителей в спецлагерях на стройках ЦЭСа, моторного завода, завода «Дубитель».

Этот аспект был даже вскользь отмечен в историческом труде «Советская деревня глазами ОГПУ - НКВД», вышедшим в Москве. В одном из документов НКВД от мая 1933 года пишется: «В с[пец]пос[елке] ЦЭСа и КТЗ Уфа (Башкирия) проведенным поголовным обыском у 1543 семей спецпереселенцев изъято разного рода фиктивных документов весом больше 16 кг». Кстати, именно в это время Непейцевская гора все чаще стала называться Цэсовской, а сам район – Цэсом.

Что за дом притих?
На самой окраине непейцевского дендрариума, на задворках Уфимского шоссе, прячется это мрачноватое строение. Издалека трехэтажное здание кажется нежилым и заброшенным. Но первое впечатление, как и водится, оказалось обманчивым. Приблизившись, начинаешь замечать среди обшарпанных стен и новые пластиковые окна, и оборудование интернет-провайдера, подключившего дом к прелестям виртуального мира.

- Наш дом был построен еще до войны, в 1936 году, для инженерных работников спичечной фабрики, - рассказывает Светлана, одна из его жительниц. - Так что в те времена он был очень даже престижным. Правда, мы в него заехали в 1983-м, и тогда все вокруг казалось диким. Не было никакой инфраструктуры, чтобы выйти в свет, надо было подыматься по цэсовской горе. Кругом бараки. А потом привыкли, сейчас даже шутим, что живем здесь, как на фазенде.

Бараки уходят в детство
Сегодня в этом районе уже почти не осталось довоенных строений, сложенных из черных пропитанных мазутом бревен. Один из последних на улице Адмирала Макарова смотрит на нас черными провалами пустых окон. Жители из него уже выехали, и он покорно ждет сноса под пристальным взором современных щеголеватых многоэтажек. На разбитых полах забытые детские игрушки, тетрадки, оборванные куски обоев. Все это уже уходит в область воспоминаний.

В одном из таких бараков в 1937 году в семье Теребиловых родился мальчик Юра. Уже в первые военные зимы у ребенка вдруг прорезалась тяга к художественному творчеству. Заполучив где-нибудь огрызок карандаша, Юра был готов рисовать на любой поверхности – от бабушкиного сундука до настенных календарей.

В школу его отдали в «Новый городок», где сегодня проходит улица Шота Руставели. В ней с ним приключилось первое детское горе – у него украли карандаш. Юный рисовальщик плакал неделю, ведь в те годы это было настоящим дефицитом… Поэтому, когда он услышал, что в поселке Моторном в Доме культуры имени Калинина работает изостудия, то тут же отправился туда пешком. Так он стал ходить на занятия к руководителю студии Геннадию Васильевичу Огородову. А из мальчика Юры вскоре вырос самобытный художник и кинематографист Юрий Ракша, чьи работы сегодня хранятся в Третьяковской галерее и многих иных престижных коллекциях.



Автор: Владимир СОЛОВЬЕВ.