Поэт Случевский, Случевский сад

В библиотеке № 4 нашего города по инициативе неутомимой Ирины Бакке, уфимского журналиста и писателя, состоялись литературные «посиделки», посвященные творчеству поэта Константина Константиновича Случевского.

Случевский родился в 1837 году, год смерти Пушкина, 7 августа (по новому стилю). При жизни ценители поэзии называли его «вторым Лермонтовым», поэты-символисты считали его своим предшественником, а ныне мало кто о нем слышал, хотя сборники его стихов издаются и в наше время. «Ты не гонись за рифмой своенравной и за поэзией - нелепости оне: я их сравню с княгиней Ярославной с зарею плачущей на каменной стене», - писал Случевский. И все-таки он неустанно «гонялся» за рифмой и стихом, и строки его звучали, быть может, не всегда стройно, но всегда искренно.

Ирина Ивановна рассказала гостям о жизни и творчестве поэта, прочла несколько его стихотворений: «Весла спустив, мы катились мечтая, сонной рекою по воле челна. Наши подвижные тени качая, спать собираясь, дробила волна». И дальше, дальше, вглубь поэтических видений Константина Случевского.
Бывают, как известно, странные сближенья. И фамилия Случевский до сих пор на слуху у жителей Уфы. Это Случевская гора на высоком берегу Белой, с тем парком, что был разбит на изломе XIX и ХХ веков. Капитон Афанасьевич Случевский, в сочинительстве вовсе не замеченный, служил в Уфе вице-губернатором, затем на должности председателя Оренбургской казенной палаты. Его именем нарекли переулок (сейчас улица Расулева), по названию переулка и обрывистый утес стал называться Случевским. Нам он знаком как парк имени Салавата Юлаева.

О том, чем жил и чем дышал этот парк в первые годы своего существования, мне и довелось говорить на встрече. Благо «Уфимские губернские ведомости» публиковали о «Случевке» немало материалов. Сад, открытый для посетителей летом 1900 года, был обустроен на славу: в центре резной деревянный павильон, в противоположных концах ажурные беседки, киоски «в магометанском вкусе», оранжереи, цветники, высаженные на некогда голой вершине деревья, дающие приятную тень, сквозные решетки чугунных ворот. В саду играл оркестр и даже пел граммофон, что было тогда новинкой из новинок. Отсюда открывался прекрасный вид на излучину реки и забельские дали, Воскресенский собор и монастырские строения.

Весной народ спешил полюбоваться ледоходом, осенью ловил последние погожие дни. Необыкновенно теплый октябрь приключился в 1905 году. В саду зацвели клевер и ромашка, набухли почки на кустах сирени, зазеленели тополя, появились бабочки. Корреспонденты наперебой описывали прелести здешнего отдыха. Весной 1906 года, к примеру, в саду прошло благотворительное гуляние в пользу приюта и школы глухонемых под патронажем г-жи губернаторши Софьи Александровны Ключаревой. Слух почтенной публики услаждал дамский оркестр под руководством мадемуазель Жозефины, исполнявший попурри из оперетты «Продавец птиц». Вечером с Цыганской поляны взлетел воздушный шар, был дан фейерверк, и восторженные гуляющие заполонили все спуски.

Под конец Ирина Бакке прочла свое эссе об улочке Волновой и художнике Тюлькине и небольшую летнюю зарисовку «О чем шепчут березки», передала в фонд библиотеки свою новую книжку.

Встреча прошла настолько успешно, что подобного рода посиделки было решено продолжить.  

Анна Маслова