Реаниматолог ковид-госпиталя. Смерть всегда рядом.

С наступлением второй волны эпидемии коронавируса, врачи вновь ощутили на себе особое внимание прессы. И мы не остались в стороне.

Созвонились с реаниматологом-анестезистом демского ковид-госпиталя Андреем Комаровым. Он был в числе добровольцев, которые первыми отправились на двухнедельную смену. И наш звонок снова застал его во время дежурства.

– Честно говоря, я уже потерял счет, в который раз захожу на работу – пришел с первым потоком и с тех пор сменяю своих коллег каждые две недели, – признается Комаров.

Он из тех немногих, кто без отпуска и выходных трудится с первых дней пандемии. Говорит, что когда начинался карантин пошел в ковид-госпиталь ради азарта, за адреналином, за новыми знаниями, а сейчас просто совесть не позволяет оставить больных.

Мне повезло: дозвонилась до Андрея Петровича как только он вышел из «красной зоны», где находился восемь часов. Много тяжелых пациентов. Наш разговор несколько раз прерывался, так как к нему за консультацией обращались коллеги. Когда круглосуточно находишься в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми, сложно избежать разногласий. Но, несмотря на трения, они ставят превыше всего общность действий, умение слышать и слушать друг друга, особенно когда возникает разное видение процесса лечения и нужно сесть и без эмоций обсудить ситуацию.



– Сейчас многие говорят, мол, пошла вторая волна, а мы спрашиваем: «А разве первая уже закончилась?» – говорит реаниматолог.

Даже в самый большой спад заболеваемости пациентов меньше не стало, их поток не прекращался и когда открылся ковид-госпиталь в Зубово.

Он признается, что устали все врачи. Не физически, а морально. К тому же глубокий отпечаток в душе оставляют переживания о пациентах, которые не выжили.

– За суровым лицом каждого врача прячется тонкая и ранимая душа. Каждый случай мы пропускаем через себя, и он оставляет там свой след, делает рану глубже. Это своеобразная маска для защиты от окружающего мира, – говорит он.

А защищаться есть от кого – нередко родственники умерших пациентов находят их номера телефонов, адреса и хотят призвать к совести, обвиняют в халатности. В таких случаях и пригождается эта маска – убитых горем родственников не переубедить, а жить, упрекая себя, тоже невозможно.

Как признается реаниматолог, столь продолжительное нахождение рядом с больными сильно изменило его характер. Сейчас он уже не тот анестезист, который впервые перешагнул порог, как он сам говорит, «сумеречной зоны». И пришли не только опыт, практика, умение на ходу определять особенности течения болезни того или иного пациента, но и выдержка, хладнокровие.
Безответственность пациентов порой доводит врачей до состояния ступора. Например, чтобы лучше шло лечение, доктор советует лежать на животе, а вернувшись в палату, видит, что пациент расположился в удобной позе, полулежа на спине, запрокинув ногу на ногу, и листает Инстаграм. А еще порой приходится уговаривать принимать лекарства, разрешить медсестре сделать укол.

– Раз сделал ему замечание, во второй раз предупредил, в третий раз уже спрашиваю: «Ты не хочешь жить, как я буду бороться за твою жизнь?» – говорит Андрей Петрович.

Но еще обиднее от того, что часто не хотят слышать врачей, не верят в существование болезни.

– В последнее время мы, врачи, просто перестал читать соцсети, смотреть новости, потому что до сих пор еще есть те, кто верят в мировой заговор, опровергают наличие вируса. Порой так хочется высказаться, но сдерживаюсь. У нас на руках умирают люди от осложнений после ковида, мы вечерами прячем друг от друга слезы после того, как не смогли спасти очередного больного, а они продолжают игнорировать самые простые правила безопасности, – возмущается Комаров.

По его мнению, не стоило делать никаких послаблений, рассчитывая на совесть и самосознание, открывая бары, рестораны, кинотеатры. И рекомендует серьезнее отнестись к мерам профилактики: чаще мыть руки, соблюдать социальную дистанцию, избегать массовых мероприятий, включая семейные праздники.

Но многие думают, что если они молоды и здоровы, значит, им болезнь не грозит, но ведь они не знают, что могут быть носителями вируса и принести его родителям, у которых сахарный диабет, гипертоническая болезнь или просто возраст!

– Когда открыли моря, к нам поступали целыми семьями, и даже молодожены, возвращаясь со свадебных путешествий, вместо продолжения медового месяца оказывались у нас, – делится доктор.

Также из колеи выбивают ситуации, когда изначально лечение идет хорошо, а потом словно катится под откос – сначала пациент пришел в сознание, чувствовал себя бодро и даже шутил, уже готов был выйти из реанимации. Но в один момент болезнь неожиданно побеждала, и его оставалось лишь накрыть белой простыней…

Но, как признается сам Комаров, хоть они ходят рядом со смертью, к этому привыкнуть невозможно. А такие обидные потери особо врезаются в память: до сих пор помнит пациента, который боролся за жизнь три недели! Но выжить не смог...

Алина ГАРИПОВА.

Cправка

Андрей Петрович родом из Ишимбая, окончил медицинский институт, а в этой больнице работает больше четверти века. За то, что привела к медицине, благодарит сестру.
– Помню, как в детстве она играла в врача. Под ее «лечение» попадали не только куклы и мягкие игрушки, но и все мои солдатики. Окончив школу с золотой медалью, хоть и с третьей попытки, но поступила в медицинский университет, – вспоминает Андрей Петрович.
Когда учился в 11 классе, а она в медуниверситете, поехал к ней погостить и как-то пришел встречать ее после пар, да так загляделся на плакаты и на экспонаты в аудиториях, что и сам решил пойти по ее стопам. «Родителей лечить будешь ты, а я – наших деток» решил он и сдал документы в педиатрическое отделение. Так как в Уфе в медучреждение конкурс был большой – по 20-25 человек на место, то решил поехать в Оренбург. Проучившись 4 года и приступив к ординатуре начал работать в местной больнице. Когда заканчивал 6 курс, сестра пригласила его в Уфу, где как раз нужен был анестезиолог. Так он оказался в городской клинической больнице № 3.


Коллектив Демского ковид-госпиталя