Культура, Афиша
Водевиль среди полей, или Одолжите револьвер!
Наш корреспондент побывал на гастрольном спектакле Ижевского русского драматического театра и решила поделиться своими впечатлениями.
Ломов. К тому же, как вы изволите знать, моя земля тесно соприкасается с вашею. Если вы изволите припомнить, мои Воловьи Лужки граничат с вашим березняком.Наталья Степановна. Виновата, я вас перебью. Вы говорите «мои Воловьи Лужки»... Да разве они ваши?
В пылу разгорающейся дискуссии стороны забывают о том, что вообще-то помещик Иван Васильевич Ломов приехал делать Наталье Степановне предложение, а значит, Воловьи Лужки скоро могут стать общими, и предмет для дискуссии исчезнет сам собой. Но не тут-то было - вопрос принципа! Каждая из сторон уверена в своей правоте - и каждая узнает о себе много нового и нелицеприятного, и счастливому событию, кажется, не бывать - с печального эпизода начинается спектакль Ижевского русского драматического театра, а еще «Чехов. Водевиль», а еще «Навсегда» - но… Наталья Чубукова, оказывается, и не знала, с какими намерениями приехал сосед – и хотя она дама чрезвычайно деловая и расхаживает по сцене той самой решительной походкой, которую когда-то демонстрировала незабвенная рязановская Мымра, она все-таки хочет замуж. И даже готова согласиться насчет Воловьих Лужков, но тут возникает новый принципиальный вопрос: чья собака лучше: ломовский Угадай или чубуковский Отгадай? Что, и тут уступать, когда истина столь очевидна? Так что Ломов, думается, скоро узнает, что порок сердца, постоянные сердцебиения, живчик в правом веке и «дерг» в левом боку от женитьбы не проходят, а скорее наоборот. Потому что для жизни с таким мнительным и упрямым человеком (равно как и для жизни со столь твердой в убеждениях женщиной) нужны ангельский характер и дьявольское терпение, а ни того ни другого у сторон не имеется.
Но вот перед нами совсем другая пара: помещица Елена Попова живет затворницей после смерти мужа, Григорий Смирнов приехал к ней требовать уплаты долга (мужем и оставленного). Это совсем другие натуры: хозяйственные мелочи, детали покоса лужков и собачьи стати их не интересуют, зато - «Три раза я стрелялся на дуэли из-за женщин, двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня! Да-с!» А Елена Ивановна, хоть и в трауре (соблазнительном черном платье со шнуровкой), прекрасно умеет соблюсти свою женскую гордость и достоинство (о порядочности, о том, что долги нужно платить, как-то забывается). И что вы думаете - действует! Две страстные натуры нашли друг друга. Только вот для счастливой и спокойной жизни ни тот, ни другая не созданы, оба - скорее мастера по части драматических сцен. И вряд смогут себя превозмочь.
Периодически перед нами возникает и счастливый молодожен Иван Толкачев. А что? Недавно женился, лето, живет на даче с женой, работает в присутствии с десяти до четырех, потом - поезд, обед, возможно, речка, лес… но не тут-то было! А жене и свояченице на даче чем прикажете заняться? Не может же любящий муж отказать им в пунцовом шелке на 20 копеек и трех аршинах тесьмы, шаре для лампы; 1 фунте ветчинной колбасы; гвоздике и корице, 10 фунтах сахарного песку, карболовой кислоте, персидском порошке, пудре на 10 коп. и корсете для m-lle Шансо? А вечером, вместо того чтобы завалиться спать, не посмотреть с любовью поставленный домашний спектакль? А что ему от всего этого хочется стреляться - его проблема. Проявлять внимание к чувствам близких в ущерб своим интересам и наклонностям - дураков нет. И весь Чехов - об этом: то, что могло быть прекрасно, могло быть любовью и счастьем, достатком и разумным порядком, но мы сами превращаем все это в нечто такое… невыносимое и в то же время такое смешное, что хоть плачь. Когда Раневская говорит прочувствованные слова о вишневом саде, о маме, о любви к дочери, а потом уезжает снова в Париж к неверному любовнику на деньги, которые тетка прислала этой же дочери - это не только ужасно, но и гомерически смешно. И Чехов во всевозможных интерпретациях потому и продолжает ставиться во всех театрах мира, что он гораздо ближе к нашей обычной жизни, чем Толстой и Достоевский. «Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни», а между этим происходит… какой-то водевиль. А уж если серьезные, имущественные интересы затронуты, то иной раз и пострашнее Достоевского может выйти. «Я вашу дочь осчастливил, и если вы мне не отдадите сегодня билетов, то я вашу дочь с кашей съем. Я человек благородный!» - говорит жених в рассказе «Свадьба!». Смешно? Страшно…
Автор: Екатерина КЛИМОВИЧ.