Последний бой трех разведчиков

Разбирая редакционную почту, я обнаружил необычное письмо. День защитника Отечества уже прошел, но заглавие обращало ко времени Великой Отечественной войны.

С той стороны Днепра

 Демчанин Олег Сафирьянов пишет: «Мой дед, Гали Газиевич, родился в поселке Авдон. В армию призвался 1942-м. А ровно через год получил награду – орден Славы. Но обо всем – по порядку…».
Март сорок третьего, правобережная Украина. Под Тернополем – жестокое встречное сражение. В его горнило фашисты бросили девять танковых и шесть пехотных дивизий. Но Красная армия неожиданно ударила с фланга, создав для противника угрозу окружения.
Одним из участников тех событий стал 23-летний сержант-разведчик Гали Сафирьянов. О боевом пути красноармейца в письме рассказывает его внук: «Учебку» дед проходил в Тоцких лагерях, под Оренбургом. Воевал бы простым пехотинцем, но пришла разнарядка на отбор в разведку. Подготовка у него была отличная, вот и сменил гимнастерку на маскхалат».
Вообще, в первый раз в военкомат Гали Сафирьянов пришел еще осенью 1941-го. Но тогда его повернули обратно – некому было работать на полях. А в домах пососедству тем временем стояли конники формирующейся 112-й Башкавдивизии. По сути – ровесники, но уже в форме. Провожая их на фронт, Гали сказал - ничего, скоро увидимся…
Боевое крещение солдат получил на передовой. Только прибыли на плацдарм с правой стороны Днепра, как немцы ударили, пытаясь сбросить наших в реку. Тогда в штыковую пошли все, даже раненые. Участок удержали, а спустя неделю Сафирьянов уже побывал за линией фронта.
К моменту событий под Тернополем его группа имела четыре успешных рейда, сам Гали стал ее командиром. Очередное задание пришло утром девятого марта. А вечером радист и двое автоматчиков уже ползли вперед, прячась от осветительных ракет.

 Танковый «кулак»

 …Вражеские траншеи преодолели по руслу оврага, минуя пулеметчиков. Первая линия, вторая… Следы практически сразу замело, и группа осталась незамеченной.
Все бы ничего, но смущало чистое поле впереди. Ни ходов сообщения, ни коммуникаций, ни складов. Либо фрицы еще не обжились на рубеже, либо отвели тылы для перегруппировки и последующего удара. Рассвело, день скоротали в воронке от авиабомбы. С наступлением темноты двинулись дальше.
До передовой было километров двадцать, когда к вою вьюги прибавился рев двигателей. Скоро мрак вспорол огонек танковой фары. Приглядевшись, разведчики ахнули: прямо на них шла колонна «Панцеров» с десантом на борту. Двигались быстро, и почти без света: боялись демаскировки. Наши подобрались ближе. И разглядели, что оружие у пехотинцев изготовлено к бою…

- Ночью фашисты воевать не любили и не умели. Но тогда, похоже, был исключительный случай. Угроза попадания в котел заставила рискнуть. Дед насчитал тридцать две бронемашины. И немедля вышел на связь со своими, - говорит Олег.
Точнее говоря, сеанс должен был состояться утром, по закрытому каналу. Но на прорыв шел танковый «кулак»… Сафирьянов поступил как герои повести «Звезда» Эммануила Казакевича: вышел в эфир открыто, обнаружив себя. И сигнал был получен.
Спустя минуты уже в нашем тылу поднялась по тревоге противотанковая батарея. Хорошо, что подводы с вечера не распрягли: пушкари были на марше. Теперь же, бросив обоз, с одним боекомплектом на орудие ринулись вперед…
Тем временем разведчики «посчитали» еще мотопехотный и гренадерский батальоны, прошедшие вслед за танками. Затем появились грузовики комендантской роты, прибывшей уже за ними. Шансов у троих красноармейцев не было…

Последний бой

 - Конечно, сержант это понимал. Но сколько жизней унес бы внезапный немецкий удар? Пока цепь не сомкнулась, наши отошли в небольшой лесок – устроили скрытую позицию, чтобы дольше продержаться - продолжает автор письма.
Очередь, затем еще одна. Упал офицер в погонах обер-лейтенанта, остальные залегли. По деревьям защелкали пули. Пока немцы били наугад и дорого платили за это. Но метр за метром они подошли на бросок гранаты…
Как там, у Твардовского: «Я не слышал разрыва, я не видел той вспышки». Убитых разведчиков обыскали, да бросили здесь же – не до церемоний. Спустя несколько часов к месту боя вышли партизаны – собрать оружие. Погибших решили похоронить. Но один из них вдруг открыл глаза…

- Затем моего деда отнесли в ближайшую деревню. Через пару дней там уже были наши. Военврач посмотрел и только рукой махнул: не жилец. А Гали Газиевич, как выяснилось, это слышал. Разозлился и дал обещание выжить непременно. Уже потом он узнал, что немецкий прорыв не удался, - пишет Олег Сафирьянов.

Ногу пришлось ампутировать… Но в последний день перед выпиской в госпиталь пришла награда – за тот самый бой. В родной Авдон Гали Сафирьянов вернулся в начале 1944-го, как только зажили раны. Дальше был уже мирный фронт: создал семью, поднимал родной колхоз. Вслух о войне вспоминал очень редко, но медаль, полученная за подвиг, стала для Сафирьяновых семейной реликвией. А история, где трое героев дали бой целой роте – передается из уст в уста.
Автор: Егор СОЛНЦЕВ.