"Молодость шагала в кирзовых солдатских сапогах". Или в ботинках?

Новые уникальные сведения о девушках-наблюдателях уфимского 4-го батальона ВНОС.

Жизнь подтверждает высказанное нами ранее мнение о том, что история об уфимском 4-м батальоне ВНОС не изучалась и была практически забыта. Первые же предпринятые в этом направлении поиски дали информацию лавинообразного характера и объёма. Как оказалось, интернет постоянно, активно пополняется не только сиюминутными новостями, но и сведениями о делах давно минувших дней. Опасения по поводу того, что память о событиях, проходивших более 70-ти лет назад, с уходом из жизни носителей этой памяти, будет исчезать бесследно, оказались напрасными. Сегодняшний интернет одарил нас сведениями о 4-м батальоне ВНОС, которых ранее там не было, и в первую очередь, благодаря размещению в нём информации о всероссийской акции "Бессметный полк", а так же новомодному увлечению "Селфи", которое обрело такое ценное направление как "Селфи с ветераном".

Итак предлагаем вниманию читателей список из 7-ми ветеранов, уроженцев Башкортостана, служивших во время ВОВ в 4-м батальоне ВНОС. Этот список дополняет извесный нам ранее перечень имён и фамилий 12-ти бойцов - наблюдателей 4-го батальона ВНОС :

1. Болбас Зинаида Алексеевна. Год рождения 1924 г.Место призыва, вероятно , г.Бирск.

2. Зимина Татьяна Семёновна. Проживает сейчас в Мелеузовском районе.

3.Иванова Магдалина Григорьевна. Год рождения 1923. Место рождения: Село Бакалы. Сейчас там же проживает.

4.Мифтахова Фатима Валиевна. Место рождения: Сатыевский сельсовет Миякинский район.

5.Королева Валентина Ивановна. Год рождения 1921 г., место рождения: Башкирская АССР, Дюртюлинский р-н, д. Семеновка.

6.Закиров Мирзаян Закирович. Год рождения 1912г. Место рождения: Башкирская АССР Шаранский район д. Нуреево.

7.Денисов Федор Никифорович Год рождения:1926г. место рождения: Башкирская АССР, Мелеузовский р-н, с. Хлебодаровка.

Не стареют душой ветераны

Этот набивший оскомину лозунг из пропагандистского арсенала советской эпохи получил весомое подтверждение в сегодняшней реальности.

К великой нашей радости оказалось, что несколько ветеранов из этого списка до последнего времени находятся в добром здравии, а с одним из них нам удалось встретиться. Так, из публикации в районной газете "Бакалинские зори" мы узнали о том, что ветеран 4-го батальона ВНОС Иванова Магдалина Григорьевна 1924 года рождения не только пребывает в добром здравии, но и может поведать о своём боевом прошлом. Благодаря содействию, оказанному нам редактором районной газеты Валентиной Николаевной Шакировой и помощи дочери ветерана Надежды Владимировны Краснокутской, нам удалось встретиться с ветераном - долгожителем. "Постучав по дереву", чтобы "не сглазить", мы можем заявить, что Магдалина Григорьевна чувствует себя, для своего возраста, просто прекрасно. Оставляя за скобками нашего разговора чисто медицинские показатели, скажем, что ветеран-долгожитель не просто адекватен, но даже поражает ясностью своего ума и удивил нас твёрдой и в чём-то даже цепкой памятью. Она не только уверенно опознавала на фотографиях своих однополчан военной поры, но и воспроизводила сохранившиеся в памяти подробности из своего военного прошлого. Так, из её рассказа выяснилось, что она была призвана в Красную армию в 1943 году, сразу после окончания средней школы в селе Бакалы. 4-й батальон ВНОС , куда Магдалина Григорьевна была зачислена, действительно формировался в Уфе и располагался в здании школы № 26. Ветеран помнит о спальных помещениях с двухъярусными кроватями, установленными в бывших классных комнатах. Как оказалось, обучение будущих наблюдателей проходило на аллеях парка имени Якутова. На занятиях девушки изучали силуэты и внешний вид самолётов, вплоть до таких деталей, как пропеллер и шасси. Наглядные пособия были сброшюрованы в альбомы. Занятия проводил командир взвода лейтенант Глухарёв. В состав батальона входило четыре роты по три взвода в каждой роте. Память ветерана сохранила фамилию и командира роты, по её словам, бывший комроты Демьяненко после войны стал заметной фигурой в области здравоохранения, поддерживал связь с однополчанами, однако, общавшиеся с ним ветераны уже ушли из жизни и его имя-отчество, как и имя и отчество командира взвода Глухарёва пока восстановить не удаётся. До окончания обучения девушки одевались в принадлежавшую им гражданскую одежду. Обучение длилось полтора месяца, после чего, перед принятием военной присяги, было получено ранее бывшее в употреблении обмундирование (мужские гимнастёрки), особенно запомнилась ветерану выданная обувь - английские (по её словам) ботинки на толстой подошве (при этих словах ветеран постаралась наглядно изобразить эту толщину, показав солидный промежуток между большим и указательным пальцами своей руки. После получения полного вооружения и обмундирования (винтовки, сапёрные лопатки, противогазы), не задерживаясь в Уфе, в июле 1943 года взвод Магдалины Григорьевны погрузился в вагоны и отправился в "неизвестность". Этой неизвестностью оказалась Нижегородская область.

Как мы уже знаем, именно город Горький (ранее Нижний Новгород) в июле 1943 года подвергся массированной атаке вражеских бомбардировщиков и, по всей видимости, подразделения 4-го батальона ВНОС имели задачу укрепления сил ПВО г. Горького. После этого следующим пунктом дислокации, по словам ветерана, был город Муром и затем путь в вагонах - "товарниках" до Гомеля, где их "второй раз помыли в бане". Затем на пути девушек-наблюдателей была Польша (город Ченстохов, причём в Польше посты ВНОС уже не выставлялись и наблюдатели занимались лишь патрулированием улиц города). Видимо, это был период, когда отступающая военная машина фашистов была настолько обессилена, что опасность воздушных атак со стороны Люфтваффе миновала. Последним пунктом пребывания в Европе взвода Магдалины Григорьевны был город Бунцлау в Германии, где их застало известие о Победе и там же, в сентябре 1945 года, ветераном был получен приказ о демобилизации из армии.

Среди документов, которые хранит Магдалина Григорьевна находится фотография, запечатлевшая торжественную встречу ветеранов 4-го батальона ВНОС, состоявшуюся в мае 1977 года, и наиболее ценная для нас информация находится на обороте этой фотографии. Там приведён список из более чем 20-ти ветеранов батальона ВНОС, дано краткое описание боевого пути 4-го батальона , здесь же названы имена совета ветеранов батальона, и, ставшее для нас настоящим откровением, заявление об авторстве всей этой информации, и таким автором был заявлен поисковый отряд "Юный вносовец", о существовании этого отряда нам ранее не было известно, да и сейчас известно очень мало. Даже подписи руководителей отряда: Командир - Ганеева Раиса и комиссар - Михаил Левитан пока не помогли обнаружить другие следы деятельности этого отряда. Даже номер школы, при которой он был организован, не удаётся точно определить (по разным данным, это школа №15 или 115). Приведём здесь  упоминавшееся ранее описание "юными вносовцами" боевого пути батальона:

Боевой путь: Формировался батальон в июне-июле 1943 г. в г. Уфе. Боевую службу несли в г. Казани Тат. АССР ; Горьковской обл. (Семёнов , Арзамас,Муром, Работки? и др.) В Польше - Ченстохов. Март 1945 г. Германия-Бунцлау, апрель - август 1945 г.

Прошли от реки Белой-Волги до реки Одер. Демобилизовались в августе 1945 г. из города Бунцлау Германия.

Председатель совета ветеранов 4 ОБ ВНОС

П/П 66962 Роянова Анна Павловна г. Жданов

Заместители: 1.Воронина -Митриенко Евдокия Даниловна

2.Буторина-Месягутова Роза Загитовна

3.Нечепуренко Михаил Захарович.

Молодость шагала в кирзовых солдатских сапогах... или всё же в ботинках?

Как уже было известно нашим читателям, местом рождения одной из наблюдательниц 4-го батальона ВНОС Каримовой Кафии Фахразмиевны значилось село Япрык Туймазинского района, логично было предположить, что сведения о ветеране могли иметься в районном краеведческом музее. Надежда оказалась не напрасной, выяснилось, что музей хранит сведения даже о двух ветеранах того же батальона. Отвечая на наш запрос, директор Туймазинского историко-краеведческого музея Малькова Татьяна Евстафьевна сообщила сведения  как о Каримовой К.Ф. так и о Давлетшиной Зубарзят Латыповне 1924 года рождения, о которой мы ранее знали только имя и фамилию, теперь стало возможным выявить её место рождения, и это оказалась деревня Ст.Арсланбеково Туймазинского района. Так же стало известно, что эти ветераны ушли из жизни совсем недавно, Давлетшина Зубарзят в 2013 и Каримова Кафия в 2015 году. От навсегда замолчавших девушек - бойцов - наблюдателей остались немногочисленные, но чрезвычайно важные документы военной поры. В их числе фотография поистине уникальная, на ней запечатлена группа из семи девушек - наблюдателей из 4-го батальона ВНОС, в числе которых Давлетшина Зубарзят, имена и фамилии остальных бойцов будут распознаны в ближайшее время. Значение этой фотографии выходит за рамки источника сведений только о личном составе батальона ВНОС. На ней, в частности, отображена информация об особенностях военной формы и обмундирования вообще женщин - военнослужащих Красной армии в определённый период ВОВ. После публикации этой фотографии здесь её информационное значение будет по достоинству оценено историками и всеми, кто интересуется реалиями военного времени. Отложим рассмотрение этого аспекта нашей темы на будущее.

Так же из Туймазинского музея нами была получена копия статьи из районной газеты, где внучка Каримовой Кафии рассказала о боевом прошлом бабушки. Этот важнейший документ не должен был затеряться на страницах районной газеты, которая, как известно, живёт только один день. И поэтому есть основания воспроизвести содержание этой информации здесь полностью:

ТУЙМАЗИНСКИЙ ВЕСТНИК 06.05.2005 г.

К 60-летию Победы

Молодость в солдатских сапогах

Моя бабушка Кафия Фахразиевна Каримова ушла на войну, сначала об этом не знали даже родители. Она считала, что если в семье нет мужчин, которые могли бы отправиться на фронт, защищать Родину будет сама. Военкомат направил ее в Уфу на курсы молодого бойца. Так Кафия попала в 4-ый отдельный батальон ВНОС (воздушного наблюдения и оповещения связи).


Очень много времени уходило на изучение немецких самолетов - за ними предстояло наблюдать девчонкам с высоких постов в дождь и в снег, днем и ночью.

Удивительно, но бабушка мне часто говорила: «Мы не боялись смерти, не думали об этом. Если бы был отдан приказ - закрыть собой огонь противника - выполнили бы! В чем же подвиг? А в том, что не было для нас мысли сильнее, чем избавить нашу землю от захватчика, не было для нас дела важнее, чем защищать Родину».

Девушки жили в землянках, оставшихся после солдатских стоянок, от мороза спасали ватные штаны и тулупы. Были и маленькие радости - иногда выдавали папиросы и шоколад. Голодать пришлось под Казанью. Пополнить запасы провизии не смогли, пришлось целый месяц есть одну картошку, иногда и той не было.

Близилась весна 45-го года. Прошли Западную Украину, Польшу... Победу встретили в небольшом немецком городке Бунцлау. Бабушка вспоминает: «Когда готовили еду, прибегали голодные дети. Мы их подкармливали. Они же не были виноваты в этой войне. Видели мы, какие немцы аккурат-ные, какое у них хозяйство обустроенное и очень удивлялись - что же им еще не хватало?»

В сентябре 1945 года в Туймазах с прибывшего военного эшелона сошла худощавая девушка. За войну она сносила не одну пару солдатских башмаков, прошла с тяжелым карабином не один десяток километров. Сейчас ей 80, а она по-прежнему молода, с необычайной легкостью танцует фокстрот и польку и поет песню — ту самую, которую сочинила одна из девушек батальона:

«Девичьи фигурки под огнем сгибались, 
Смерть плясала, навевая страх, 
Вся земля дрожала, 
а молодость шагала 
В кирзовых солдатских сапогах...»

К. КАРИМОВА.

На какие вопросы относительно детализации боевого пути 4-го батальона ВНОС позволяет ответить этот рассказ? Во - первых мы имеем очередное подтверждение определения конечного пункта продвижения батальона на Запад, и, в этом качестве, назван немецкий город Бунцлау (в настоящее время это город Болеславец на территории Польши) находится в 400 км. от Варшавы и 200 км. от Берлина. Надо сказать, что указание на Бунцлау, как на конечный пункт боевого пути 4-го батальона ВНОС дублируется в сведениях из боевых биографий целого рядя бойцов-наблюдателей 4-го батальона ВНОС (в их числе: Клавдия Михайловна Пересада, Татьяна Семёновна Зимина, Маргарита Григорьевна Иванова) и завершающим аккордом, однозначно снимающим все поводы для сомнений, звучит то же самое утверждение об итоговом пункте продвижения батальона как о городе Бунцлау ,в кратком описании боевого пути батальона, созданного в 1977 году поисковиками из отряда "Юный вносовец" (по некоторым, пока не подтверждённым данным, отряд работал при уфимской школе №115 или №15). Это описание было оставлено на обороте фотографии где запечатлены участники торжественной встречи в 1977 году ветеранов батальона ВНОС. 

Помимо указания на "финальность" города Бунцлау, в оставленном "Юными вносовцами" сообщении содержаться важные указания на прочие этапные рубежи, которые батальон занимал по мере его продвижения от начала своего формирования в г. Уфе в июле 1943 года, на Запад. В числе таких пунктов и рубежей были названы: Казань, населённые пункты Горьковской области (Семёнов , Арзамас,Муром, Работкии др.) - Ченстохов Март 1945 (Польша) и наконец - апрель - август 1945 г.Бунцлау-Германия. Заметим, что в этом перечне не упомянуто нахождение батальона на территории Чехословакии, что, однако, упомянуто в известном нам воспоминании Клавдии Пересады.

Другой вопрос в связи с определением маршрута продвижения 4-го батальона ВНОС на Запад, ставится информацией об итоговом пункте этого маршрута, указанного в биографии другой девушки-наблюдателя - Болбас Зинаиды Алексеевны 1924 года рождения, призванной на службу в батальон ВНОС предположительно из г.Бирска. В её воспоминаниях таким конечным пунктом продвижения её подразделения значится Кенигсберг, что, при признании достоверности данного сообщения, потребует значительной коррекции нашего представления о маршруте и месте последней дислокации батальона или его отдельных подразделений.

Однако вернёмся к обещанному анализу полученной из Туймазинского музея фотографии семи девушек-наблюдателей 4-го батальона ВНОС. Попробуем рассмотреть эту фотографию в качестве источника о деталях комплектовании формы и обмундирования, воевавших в Красной армии женщин. На фото мы можем видеть, во что обуты три девушки, сидящие в первом ряду, и это именно ботинки, а не сапоги, столь часто присутствовавшие в стихах и песнях, повествующих о тяготах военного быта, "свалившихся на женские плечи". Так, в дополнение к свидетельству на названном фото, укажем, что вопреки названию газетной заметки внучки Кафии Каримовой о "Молодости в солдатских сапогах" в тексте этой заметки со слов ветерана говорится именно о большом количестве ботинок "стоптанных бойцом - девушкой на дорогах войны". Так же об "английских ботинках", выданных вместе с прочим обмундированием девушкам, после окончания их обучения, свидетельствует в своих воспоминаниях Магдалина Григорьевна Иванова.

Таким образом, здесь "горевавшие" о своей обречённости годами "ходить в кирзовых сапогах" девушки следовали устоявшемуся в их среде речевому штампу и в действительности они, по крайней мере, находясь в составе 4-го батальона ВНОС от такой "обречённости" были избавлены. Надо думать, что однообразие формы, в которую облачены представленные на фото вместе с Зубарзят Давлетшиной семь девушек, позволяет уверено считать, что и те четверо девушек, обувь которых на фото не видна, были так же обуты именно в ботинки. Возьмём на себя смелость предполагать, что такое единообразие, в плане обеспечения в качестве обуви именно ботинками, было распространено на весь личный состав 4-го батальона ВНОС. Нельзя не отметить, что такое преобладание именно ботинок в решении вопроса обеспечения обувью, воевавших в Красной армии женщин, не было повсеместным и даже преобладающим. Наоборот "ботиночное" обеспечение обувью всего личного состава 4-го батальона ВНОС, было решением редким и возможно уникальным. В данное время, нам не известны документальные свидетельства о преобладающем обеспечении какого-либо иного женского подразделения обувью, именно, в варианте "ботинки". В этом смысле, весьма показательна фотография шеренги из восьми женщин-пилотов, которые шагают по лётному полю, одетые не в лётную, а, вероятно, в связи с каким-то торжеством, в парадную форму (сапоги и юбки, береты), и только двое из них, в нарушение правил ношения формы одежды, обуты не в сапоги, а подменили их более лёгкой обувью, и эта замена, сделана вовсе не на армейские ботинки. В качестве альтернативы "кирзачам" они избрали туфли, сохранённые из гражданской жизни или вновь приобретённые. Армейские ботинки, в том числе и американские, получаемые по Ленд-лизу, были тяжёлыми и достаточно грубыми (с металлической подковой "на весь каблук" и часто с окованным носком), вспомним, как ныне здравствующий ветеран Магдалина Григорьевна Иванова демонстрировала нам толщину подошвы полученных ею на военном вещевом складе в Уфе, "английских ботинок", при этом она оставляла такое пространство между своими большим и указательным пальцами, которое далеко не напоминало нам  привычную в таких случаях "щепотку". Добавим, что размеры поставляемых по Ленд-лизу ботинок были исключительно мужскими, и были случаи, когда девчонки обутые, в такие ботинки из них просто "выскакивали".

В связи с этим, ещё раз обратим своё внимание на ботинки на ногах трёх девушек из первого ряда на фото с Зубарзят Давлетшиной. О том, что ботинки у всех трёх были, по размеру, больше необходимого, свидетельствует , наблюдаемая на фото, предельно возможная, затяжка шнурками "створок"ботинок, а шерстяные носки, которыми девушка, сидящая в этом ряду справа, дополнила свою обувь, определённо были предназначены не для утепления, а заполняли в этой обуви "избыточные пустоты". Вернёмся к нашему предположению о "ботиночном" комплектовании потребности в обуви именно исключительно лишь личного состава 4-го батальона ВНОС. Если это было действительно так, есть ли объяснение такой исключительности? Попробуем таковую обнаружить. Вспомним, описанное нами в одной из прежних публикаций решение проблем с обеспечением во время войны промтоварами коллектива, работающего на уфимском заводе №26 (в последствии УМПО). Там мы упоминали о наличии в сводках о поставках в ОРС (отдел рабочего снабжения) завода, в статье особо ценных поступлений, сообщения об ожидаемом поступлении из Баку, "4500 пар "американских ботинок".

Конечно, не следует поставки в ОРС завода приравнивать к комплектации формировавшихся в городе военных подразделений. Однако службы тылового обеспечения Красной армии вполне могли использовать в своих целях известный в регионе канал поставок по Ленд-лизу (через Баку). Кроме того, материальная помощь предприятиям, воинским частям, создаваемым в республике, обмундированием и снаряжением, при их комплектовании, была обычным делом. Так, например, в 1942 году завод № 26 получил заказ на изготовление стремян, шпор и уздечек для снаряжения формировавшейся в республике 112-й кавалеристской дивизии. Таким образом, в порядке следования призыву, повсюду доминировавшего в те годы, лозунга: "Всё для фронта, всё для Победы!" завод мог поделиться с "девичьим" батальоном и "американскими ботинками".

Для создания "полноты картины" с обмундированием бойцов-наблюдателей 4 отдельного батальона ВНОС, остановимся кратко и на вопросе с обеспечением "девичьего личного состава" форменной одеждой. Форма для женщин-военнослужащих существовала в Красной армии и до войны, и в первые военные два года. Характерными её особенностями было то, что она предназначалась для командного состава из числа женщин.
 Так как в мирное время женщин - военнослужащих в звании рядовых не было. Даже фельдшеры и связисты имели звания сержантов, соответственно, имелась возможность обеспечить немногочисленных тогда служивших в армии женщин "приличным" и сравнительно не дешёвым обмундированием. В комплектацию которого, кроме верха гимнастёрок мужского типа, входили суконные юбки и береты. При необходимости, в отдельных случаях, женщинам выдавались галифе, отличавшиеся от мужского наличием застёжек не с передней части , а с их боковой стороны.

Положение изменилось с прибытием на фронт огромной массы девушек (около 100 000), призванных в ряды бойцов служб ПВО, и заменивших мужчин, годных к службе в строевых частях, в соответствии с приказом наркома обороны СССР от 23 октября 1942 года. Понятно, что такой поворот событий никем не мог быть предусмотрен. И работники интендантских служб, обязанные обеспечить вновь прибывших вещевым довольствием, буквально "схватились за головы". И в первые месяцы такого "женского наплыва" на фронт, снабженцы выходили из положения, обеспечивая девушек обмундированием по мужским нормам. Все неудобства и казусы, связанные с такой необходимостью женщинам использовать мужское обмундировавание - тема отдельного разговора. Со временем производство специфического женского обмундирования было налажено. Этот процесс сопровождался сложностями, и не был завершён до самого конца войны. Скажем коротко о достигнутых в этом направлении результатах. В первую очередь, было налажено производство гимнастёрок с различием в застёгивании воротникового разреза. У женщин в отличие от мужского ворот застёгивался на левую сторону. Кроме того, верх женской гимнастёрки был лишён накладных карманов, и по предписанным правилам и нормам должен был снабжаться выточками в грудной области. Впрочем, эти правила были не обязательными к исполнению. Так наличие упоминавшихся "выточек", до настоящего времени, не удалось отметить ни на одной из гимнастёрок на фотографиях воевавших женщин. Так же необязательным было использование женщинами гимнастёрки с воротником застёгивавшимся на "женскую", левую сторону. В повседневной фронтовой действительности использование женщинами «мужского» варианта гимнастёрки часто встречалось и, по всей видимости, нарушением правил ношения формы одежды не считалось. Так и на нашей фотографии девушек с Зубарзят Давлетшиной одна из наблюдательниц ВНОС, сидящая в центре первого ряда, облачена в мужской вариант гимнастёрки. Как следует из воспоминаний Магдалины Григорьевны Ивановой, свою первую военную форму девушки получили после окончания своего обучения в Уфе, и это были гимнастёрки ранее уже бывшие в употреблении. Рискуя омрачить настроение читателей, ранее оживлённое и даже, вероятно, приподнятое, позитивными воспоминаниями ветеранов, но во имя суровой правды, всё же решаюсь коснуться "мрачного" сюжета нашей беседы. И высказываю предположение о том, что полученная при формировании в Уфе батальона ВНОС, одежда девушек - бойцов была отстиранной формой, принадлежавшей ранее погибшим красноармейцам, например, умершим от ран в уфимских госпиталях, (благополучно вылечившиеся выписывались в той же форме, в которой поступили в госпиталь, соответственно, одежда умерших оставалась). Это предположение не должно казаться нам чем-то невероятным. Практика "повторного" использования в Красной армии формы, оставшейся после погибших, была весьма распространённой. Сохранились воспоминания уфимских девушек, работавших в годы войны в пошивочном цехе "Швейник"и получивших задание по восстановлению и ремонту огромного количества зимних шапок красноармейцев, погибших под Сталинградом.  Одна из них, Надежда Самойлова так вспоминала о подробностях этой работы: "...То тут, то там попадались присохшие к шапкам осколки костей черепа, клочки волос и кожи". Автору этой статьи лично рассказывал ныне покойный участник и инвалид ВОВ Зуфар Рахимович Валиев, которому, после полученного ранения и излечения в Уфе пришлось, обеспечивая своё существование, уже в дали от фронта, перешивать и ремонтировать, поступавшие с фронта солдатские ватники. При этом, по его словам, основной проблемой в ходе этого перешивания, была частая поломка швейных игл, которые в процессе шитья натыкались на застрявшие в ватнике осколки.

Но вернёмся к обсуждению темы об особенностях женской военной формы. Понятно, что полученная девушками наблюдателями ВНОС в июле 1943 года, на складе в Уфе, форма, не могла быть специально пошитой для женщин, хотя бы потому, что эта форма была уже ранее использованной. Вместе с тем, на той же фотографии с Зубарзят Давлетшиной, мы видим на девушках гимнастёрки "женского" образца, введённые с января 1943 года, одновременно с возвращением в армию погон и "стоячих" воротников, и можем с удовлетворением констатировать, что личный состав 4-го батальона ВНОС к моменту фотографирования уже был обеспечен обновлённой, специально пошитой для женщин формой.

Положение с обеспечением воевавших женщин верхом гимнастёрки теперь нам должно было стать в общем-то ясным и понятным, впрочем, неизбежный в условиях боевых действий, регулярно образовывавшийся дефицит нового обмундирования для женщин, мог вполне безболезненно компенсироваться более доступными складскими запасами гимнастёрок мужского покроя. Однако, такое решение было невозможно в случае недополучения форменных юбок, так же необходимых для обеспечения воевавших женщин.

Про один из путей решения этой проблемы имеет смысл нам сейчас рассказать. Было бы естественно для нас, знающих о том, что женщины, кроме прочего, известны своей склонностью к рукоделию, и, в том числе, обычно обладают и известными пошивочными навыками и даже таковыми увлечениями и даже, иногда, такими пристрастиями, ожидать от них попыток всякого рода перешивок и "подгонок" предназначавшейся им для носки одежды. И такие примеры на фронте, действительно были. А именно, чаще всего, именно, вещевые мешки, получаемые на фронте женщинами с комплектом полного снаряжения, превращались форменные юбки, путём их перешивания. Откровение воевавших женщин ,высказанное словами: "...дали нам вещмешки, мы пошили из них себе юбочки" стало знаковым обозначением решения женщинами вопроса сохранения своего чисто женского облика, им присущего и на войне насущного. Одна из девушек - фронтовичек Нина Яковлевна Вишневская (старшина, санинструктор танкового батальона), описала в своих воспоминаниях весь технологический процесс предпринятого ей на фронте "перешивания", и вот как он выглядел: "...Дали нам всем вещевые мешки, чтобы мы вещи свои туда сложили. А вещмешки новенькие. Я лямочки отрезала, донышко распорола и надела на себя. Получилась военная юбка... подпоясалась ремнем и решила похвастаться девчонкам. И только я перед ними покрутилась, как в нашу землянку заходит старшина, а за ним идет командир части"...  Трагикомичность этой ситуации обнажала растерянность старшины, вызванная, не виданным им ранее, обращением с воинским имуществом: "С девчатами чепе. Я им вещмешки выдал, а они сами туда залезли." У нас нет оснований утверждать, что такое обращение в новое качество именно вещмешков было на фронте массовым явлением, и тем более, нет причин приписывать именно такое происхождение юбкам девушек, представленным на фото с Зубарзят Давлетшиной. Впрочем при внимательном рассмотрении, можно заметить, что юбки девушек на этой фотографии лишены обязательных для юбок фабричного изготовления этого типа разрезов со складками в них, а швы, которые просматриваются на тех же юбках, выглядят грубовато, что наводит на мысль о том, что основное и назначение этих швов, было, вовсе не скрыть место соединения ткани, а сделать это соединение более прочным, а здесь и до мысли о вещмешках, как о прородителях именно этих юбок, недалеко. Впрочем, памятуя о том, что каждому видится то, что он хотел увидеть, не станем идти дальше в этих своих предположениях...

От разговора о юбках  воевавших женщин, как бы, логично было перейти и к обсуждению вопроса об обеспечения женщин на фронте и нижним бельём. Согласен, что обсуждать женское бельё - занятие, порядочного мужчины не достойное, но помня о том, что снабжением женщин на фронте этим самым бельём занимались именно мужчины, согласимся, что запрет для мужчин по поводу неприкасаемости этой темы уже не был соблюдён первоначально, и мы лишь собираемся идти по пути, уже ранее пройденному.

Начнём с того, что физиологические особенности женщин-военнослужащих службами тыла Красной армии и в частности службой вещевого обеспечения абсолютно никогда не учитывались. Единственным послаблением в этом плане было предусмотренное нормами снабжения выделение женщинам - военнослужащим ежемесячно дополнительно куска мыла.  Нижнее бельё выдавалось по мужским нормам (трусы и майки). Насколько невыносимо было многим женщинам переносить испытание, которому, таким образом, подвергалось их собственное представление о своей женственности, говорит откровение фронтовички Лолы Ахметовой (рядовая, стрелок), приводимое в книге Светланы Алексиевич «У войны – не женское лицо» : "...Самое страшное для меня на войне — носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года…"

Продолжение во второй части публикации.


Автор: Фарит ЛАТЫПОВ.